Японские дневники [с 27 мая по 1 июля 1903 г.] - [17]

6 июня, Кобе

Французский военный агент в Токио*, очень толковый офицер, живущий в Токио 4-й год, говорил мне следующее:

Финансовое положение Японии очень затруднительное. Замедляются даже срочные платежи. Что, не получив денег на стороне, Япония воевать не может. Но несомненно, что если деньги будут даны, то Япония не остановится перед войною с нами, особенно из-за Кореи. Самомнение в Японии развито очень сильно. Об армии население преувеличенного мнения, но население армию любит и ею гордится. Что действительно армия ныне должна считаться очень серьезною величиною на Дальнем Востоке. Сделано очень многое. Японцы воинственны и будут в делах храбры. Их пехота отлична, вынослива. Материальная часть артиллерии неудовлетворительна. Конский состав слаб, но принимаются меры к улучшению его. Младшие офицеры хороши. Старшие войсковые начальники слабы, потому что не имеют практики в военном деле. Вследствие огромной культурности страны негде учиться. Больших сборов войск вовсе не делается. Небольшим частям тоже учиться весьма трудно. Весь театр действий на маневрах представляет как бы ряд небольших дефиле, по которым должны тянуться войска узкими колоннами. В общем, французский военный агент относится к японской армии с уважением. (…)

ДНЕВНИК

С 7 июня 1903 г. по 16 июня 1903 г.

7-го июня, Япония, деревня Шивая

Вчера переехал из Кобе в Шивая. Всего полчаса езды. На самом берегу моря. Относительно пустынно. Хорошие прогулки. Море очень, напротив того, оживлено. Пароходы снуют весьма часто. Японские лодки, можно сказать, ежеминутно. Ни на Черноморском побережье, ни в Крыму, ни в Териоках, ни в Ривьере (Болье) ничего подобного не видел.

Сегодня Самойлов привез мне копии с секретных депеш, посланных бароном Розеном гр<афу> Ламздорфу.

Ламздорфу.

Длинная депеша от 4 (17) июня меня огорчила. После неоднократно высказанных мне на словах мнений о том, что нам не следует допускать с нашей стороны какой бы то ни было активной деятельности в Корее, после огорчения, что мы в последнее время начали такую деятельность допускать, огорчений, что мы начали добиваться получить концессию на постройку железной дороги от Сеула до Ялу, после помещения и в этой депеше несколько раз повторенных заверений, что наша активная деятельность в Корее может вызвать войну с Япониею, — барон Розен неожиданно пишет:

«Сообразно с этим, мы могли бы со своей стороны, в своих действиях в Корее в пределах обязательств, принятых нами по существующим соглашениям, и в пользовании неоспоримо принадлежащими нам правами руководствоваться одними собственными интересами, хотя бы такие действия и казались задевающими сантиментальные или даже реальные интересы Японии в этой стране. Такая постановка вопроса внесла бы ясность и определенность в наши отношения с Япониею, и пр., и пр.».

Что это все значит? Это и есть активная политика, которой так боится барон Розен. Мы можем заявлять японцам, что право на такую активную деятельность мы в Корее имеем, но не надо допускать этой деятельности, если мы не хотим создать себе угрозы войны с Япониею.

Самойлов сообщил мне также, что военный министр Тераучи начал собирать ночные совещания. В каком-то приморском пункте происходит сбор резервистов флота.

В Пекине идут горячие переговоры. Поставлены, по словам Вогака (от барона Розена), новые требования, и невыполнение их будет рассматриваться как отказ наш от обязательства вывести войска из Манчжурии. В Петербурге английский посланник[54] предъявил протест по отношению к нашим обязательствам в Манчжурии. Этим исчерпываются полученные мною новости.

По вопросу Манчжурскому, чем долее я думаю, тем опаснее мне представляется налагать руку на Мукденскую провинцию. Конечно, некоторые выгоды (материальные) мы можем извлечь из этой провинции. Весьма заманчива и на первый взгляд очевидна и выгода стратегическая — привязать Порт-Артур к России, но, уверен, для России эти выгоды не выкупаются невыгодами. Прежде всего, Япония не может помириться с тем, что мы будем хозяйничать на правом берегу р. Ялу. Не помирится с тем, что в сущности мы на несколько сот верст войдем в соприкосновение с Кореею. Но нам надо не менее серьезно считаться и с 400-миллионным Китаем. Мукден, священный в глазах китайцев город, будет всегда служить предметом для будущих действий китайцев, служить целью их действий. Врезавшись между Кореею и Китаем глубоким клином, мы очень ухудшим свое стратегическое положение, ибо нашим путям сообщения с Россиею японцы и китайцы будут угрожать с двух флангов. Эта угроза и теперь уже серьезна, а через 20 лет, когда японцы с китайцами будут в силах выставить против нас армию в несколько сот тысяч человек, эта угроза станет грозною.

И зачем это нам принимать на себя тяжкую роль сразиться при невыгодных условиях с желтою расою? Даже при успехе мы совершенно обессилим себя в центре и на западе, а при неуспехе потеряем Сибирь до Байкала. Нам надлежит действовать совершенно иначе. Обстоятельства, и притом экономического характера (а не чисто политического, как у нас), складываются так, что в непродолжительном времени Англия, Америка и Германия должны будут вступить в решительную борьбу с японцами за рынки в Китае и в других странах, и борьба эта может кончиться войною. Мне и представляется необходимым и желательным так вести свои дела, чтобы не мы, а указанные выше державы и притом без жертв с нашей стороны уничтожили японский военный флот. Я об этом писал еще в 1895 году и продолжаю верить, что только лишение Японии права иметь свой военный флот устранит страшные бедствия на материке Дальнего Востока. Во-вторых, в скором будущем эксплуатация Китая европейскими нациями должна вызвать взрыв в Китае, резню европейцев, поход затем европейцев против Китая и, вероятно, раздел Китая. Лично не опасаюсь этого раздела, ибо раздел обессилит Китай и свяжет руки европейцам на западе, развязав им руки по отношению к Китаю на востоке. Европейцы на себе узнают, подобно тому, как мы теперь узнали, во что обходится так называемая активная политика на Дальнем Востоке.