Япония: язык и общество - [64]
• Огино, 1982 — Огино Цунао. Кэйго-сиё:-кара мита кикитэ-но итидзукэ-но тагисэй (Многозначность установления ранга собеседника, проявляемая в употреблении форм вежливости) // Кокуго-гаккай-сё:-ва-годзю: ситинэнсюнки-тайкай-ё: си (Тезисы конференции по японскому языку. Весна 1982 г.). Токио, 1982.
• Огино, 1983 — Огино Цунао. Яманотэ то ситамати-ни окэру кэйго-сиё:-но тигаи (Различие в употреблении форм вежливости в Яманотэ и Сита-мати) // ГК. 1983, № 84.
• Оиси, 1977 — О: иси Хацутаро:. Гэндай-но кэйго (Современные формы вежливости) // БГ. 1977, № 12.
• Оки, 1980 — Оки Хироко. Кё: цу:го то хо: гэн-но сэккаку (Специально о литературном языке и диалектах) // Котоба-но кэнкю:. Вып. 1. Токио, 1980.
• Окуяма, 1983 — Окуяма Масуро:. Кэйго-но сэйё: то гоё: (Правильное и неправильное употребление форм вежливости) // Г. 1983, № 3.
• Отакэ, 1984 — Отакэ Нобуко. Дайгакусэй-но кэйго-исики то кэйго-сэйкацу (Осознание существования форм вежливости и употребление их студентами) // Нихон-бунгаку (Японская литература). № 52. Токио, 1984.
• Охаси, 1984 — О: хаси Сумико. Ханасикотоба-но хонъяку-ни цуйтэ (О переводе разговорных слов) // Со: го:-бунка-кэнкю: дзё-киё: (Бюллетень Института комплексного изучения культуры). Т. 1. Киото, 1984.
• Поливанов, 1917 — Поливанов Е. Д. Психофонетические наблюдения над японскими диалектами. Пг., 1917.
• Пон, 1976 — Пон Фути. Айнуго ва икитэ иру (Айнский язык живет). Токио, 1976.
• Попов, 1971 — Попов К. А. Языковая политика правящих кругов Японии во время второй мировой войны // Проблемы изучения языковой ситуации и языковой вопрос в странах Азии и Северной Африки. М., 1971.
• Раздорский, 1981 — Раздорский А. И. Национально-культурные особенности коммуникации в японском устном диалоге. Канд. дис. М., 1981.
• Сайто, 1971 — Сайто Хидэнори. Канамадзирибун-но мондзирэцу (Последовательность знаков при письме иероглифами и каной). Language Discourse Proceedings. № 8. Токио, 1971.
• Сакамото, 1983 — Сакамото Кзндзо:. Нитидзе:-но котоба то кагаку-но ко-тоба (Повседневный язык и научный язык) // КЦ. 1983, № 5.
• Сатакэ, 1984 — Сатакэ Кунико. Дзисё-ни миру дзёсэйкэн ([Отражение] женского видения мира в словарях) // ГС. 1984, № 3.
• Сиба, 1974 — Сиба Мотоити. Гэндайго-но дзинсё:-даймэйси-ни цуйтэ (О личных местоимениях в современном язые) // Кэйрёжокугогаку (Вычислительное японское языкознание). № 70. Токио, 1974.
• Сибата, 1957 — Сибата Такэси. «О»-но цуку го, цуканай го (Слова, присоединяющие и не присоединяющие о-) II ГС. № 70, 1957.
• Сибата, 1965 — Сибата Такэси. Котоба-но сякайгу (Социология языка). NHK-буккусу. № 22. Токио, 1965.
• Сибата, 1983 — Сибата Такэси. Исследование языкового существования в течение 24 часов // Языкознание в Японии. М., 1983.
• Сибата, 1984 — Сибата Такэси. «Нихонго-сайхаккэн»-сайсюниацу (Возобновление [передачи] «Новое открытие японского языка») // Г. 1984, № 2.
• Симидзу, 1983 — Симидзу Мидори. Ё: дзи-но хо: гэн-сиё:-ни кансуру кэикю: (Исследование использования диалекта маленькими детьми) // Коку-бункэнкю: то кё: ику (Исследования по японской литературе и воспитание). № 6. Нара, 1983.
• Сугито, 1983 — Сугито Миёко. Нагасакикэн-миэмура-ни окэру Порива: но-фу (Поливанов в деревне Миэ префектуры Нагасаки) // О: сака-сё: ин-дзесидайгаку-ронсю: (Труды женского колледжа Осака-сёин). № 20. Осака, 1983.
• Сугито и другие, 1984 — Сугито Миёко, Окумура Аяко. Оя-но хо: тэн-аку-сэнто-га кодомо-но акусэнтоката-но хацува-ни атаэру эйкё: (Влияние, оказываемое диалектной акцентуацией родителей на акцентное произношение детей) // О: сака-сё: ин-дзеси-дайгаку-ронсю:. № 21, 1984.
• Судзуки, 1983 — Судзуки Такао. Гэнго-кансё:-кара мита кокусай-эйго, ни-хонго-но эйгока, эйго-но нихонгока (Международный английский язык с точки зрения языкового вмешательства, англизация японского языка и японизация ангилйского языка) // Кэйо:-дайгаку-гэнго-бунгаку-кэнкю:-дзё-киё: (Записки НИИ языка и литературы при университете Кэйо). № 15. Токио, 1983.
• Сыромятников, 1965 — Сыромятников Н. А. Становление новояпонского языка. М., 1965.
• Сыромятников, 1978 — Сыромятников Н. А. Развитие новояпонского языка. М., 1978.
• Сыромятников, 1982 — Сыромятников Н. А. Факультативность в текстах на современном японском языке (публицистика, языкознание, хрестоматии по родному языку) // Восточное языкознание. Факультативность. М., 1982.
• Танака, 1977 — Танака Акио. Буммацу, ку: мацу-но хё: гэн то гохо: (Выражение и форма конца предложения) // Нихонго-нихон-бунка (Японский язык и японская культура). № 6. Осака, 1977.
• Танака, 1984 — Танака Норико. Нихонго-но нака-но «катакана-эйго» («Ка-таканный английский» внутри японского языка) // ГС. 1984, № 8.
• Тани, 1981 — Тани Сумиэ. Гэндайго-ни окэру «аната» (Местоимение «аната» в современном языке) // Амэрика-канада-дзю: ити-дайгаку-рэнго:-нихон-кэнкю:=сэнта: (Объединенный центр японских исследований при 11 университетах США и Канады). № 4. Стэнфорд, 1981.
• Тиики, 1974 — Тиики-сякай-но гэнго-сэйкацу (Языковое существование в местном обществе). Токио, 1974.
• Токиэда, 1983 — Токиэда Мотоки. Принципы японского языкознания // Языкознание в Японии. М., 1983.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Предлагаемая читателю книга включает в себя ряд биографических очерков, посвященных отечественным ученым – гуманитариям XX в., прежде всего, языковедам и востоковедам. Автор книги, который уже много лет занимается историей науки, стремился совместить в своих очерках историю идей и историю людей, рассказ о научных концепциях, биографический анализ и в некоторых случаях элементы мемуаров. В книге рассказывается и о развитии ряда научных дисциплин в течение последнего столетия, и об особенностях личности ученых, выдвигавших те или иные идеи и концепции, и о влиянии на судьбу и деятельность этих ученых сложного и интересного времени их жизни.
Книга представляет собой учебное пособие по курсу «История лингвистических учений», входящему в учебную программу филологических факультетов университетов. В ней рассказывается о возникновении знаний о языке у различных народов, о складывании и развитии основных лингвистических традиций: античной и средневековой европейской, индийской, китайской, арабской, японской. Описано превращение европейской традиции в науку о языке, накопление знаний и формирование научных методов в XVI-ХVIII веках. Рассмотрены основные школы и направления языкознания XIX–XX веков, развитие лингвистических исследований в странах Европы, США, Японии и нашей стране.Пособие рассчитано на студентов-филологов, но предназначено также для всех читателей, интересующихся тем, как люди в различные эпохи познавали язык.
Первостепенным компонентом культуры каждого народа является языковая культура, в которую входят использование языка в тех или иных сферах жизни теми или иными людьми, особенности воззрений на язык, языковые картины мира и др. В книге рассмотрены различные аспекты языковой культуры Японии последних десятилетий. Дается также критический анализ японских работ по соответствующей тематике. Особо рассмотрены, в частности, проблемы роли английского языка в Японии и заимствований из этого языка, форм вежливости, особенностей женской речи в Японии, иероглифов и других видов японской письменности.
В сборнике представлены статьи, показывающие эволюцию японского национализма, вскрывающие его исторические, социальные и психологические корни. На обширном фактическом материале прослеживается деятельность консервативных сил в области политики, религии, школьного образования, литературы, искусства и спорта по насаждению националистической идеологии и пропаганде «японского духа». Анализируется роль самурайской морали в современной Японии, правящие круги которой стремятся провозгласить «дух Ямато» основой экономического и культурного прогресса. Научное издание.
Книга посвящена изучению лингвистических идей, содержащихся в трудах выдающихся отечественных ученых ХХ в. Михаила Михайловича Бахтина и Валентина Николаевича Волошинова, прежде всего получившей мировую известность книге «Марксизм и философия языка» (1929). Рассматривается место книги и примыкающих к ней статей в мировой науке о языке того времени, ее отношение к ведущим в те годы школам и направлениям мировой и отечественной лингвистики.Подробно исследуются полемика авторов книги с концепциями Ф. де Соссюра и К.
Основание и социокультурное развитие Санкт-Петербурга отразило кардинальные черты истории России XVIII века. Петербург рассматривается автором как сознательная попытка создать полигон для социальных и культурных преобразований России. Новая резиденция двора функционировала как сцена, на которой нововведения опробовались на практике и демонстрировались. Книга представляет собой описание разных сторон имперской придворной культуры и ежедневной жизни в городе, который был призван стать не только столицей империи, но и «окном в Европу».
Литературу делят на хорошую и плохую, злободневную и нежизнеспособную. Марина Кудимова зашла с неожиданной, кому-то знакомой лишь по святоотеческим творениям стороны — опьянения и трезвения. Речь, разумеется, идет не об употреблении алкоголя, хотя и об этом тоже. Дионисийское начало как основу творчества с античных времен исследовали философы: Ф. Ницше, Вяч, Иванов, Н. Бердяев, Е. Трубецкой и др. О духовной трезвости написано гораздо меньше. Но, по слову преподобного Исихия Иерусалимского: «Трезвение есть твердое водружение помысла ума и стояние его у двери сердца».
В первые послевоенные годы на страницах многотиражных советскихизданий (от «Огонька» до альманахов изобразительного искусства)отчетливо проступил новый образ маскулинности, основанный наидеалах солдата и отца (фигуры, почти не встречавшейся в визуальнойкультуре СССР 1930‐х). Решающим фактором в формировании такогообраза стал катастрофический опыт Второй мировой войны. Гибель,физические и психологические травмы миллионов мужчин, их нехваткав послевоенное время хоть и затушевывались в соцреалистическойкультуре, были слишком велики и наглядны, чтобы их могла полностьюигнорировать официальная пропаганда.
Культуролог и музеолог Ксения Сурикова исследует феномен музея сквозь призму архитектуры и предлагает рассмотреть его в широком контексте культурных трансформаций, влиявших на роли и функции музея в обществе. Последовательно рассматривая особенности бытования музея в различные исторические периоды, автор показывает, как в зависимости от стратегий отношения к прошлому менялось восприятие музейного предмета и музейной функции, а следовательно, и выстраивалась или разрушалась типология музейного здания. Книга адресована архитекторам, художникам, культурологам, музеологам, а также представителям городских администраций и различных гражданских сообществ. В формате PDF A4 сохранён издательский дизайн.
В статье анализируется феномен коллективного сексуального насилия, ярко проявившийся за последние несколько лет в Германии в связи наплывом беженцев и мигрантов. В поисках объяснения этого феномена как экспорта гендеризованных форм насилия автор исследует его истоки в форме вторичного анализа данных мониторинга, отслеживая эскалацию и разрывы в практике применения сексуализированного насилия, сопряженного с политической борьбой во время двух египетских революций. Интерсекциональность гендера, этничности, социальных проблем и кризиса власти, рассмотренные в ряде исследований в режиме мониторинга, свидетельствуют о привнесении политических значений в сексуализированное насилие или об инструментализации сексуального насилия политическими силами в борьбе за власть.
«Лишний человек», «луч света в темном царстве», «среда заела», «декабристы разбудили Герцена»… Унылые литературные штампы. Многие из нас оставили знакомство с русской классикой в школьных годах – натянутое, неприятное и прохладное знакомство. Взрослые возвращаются к произведениям школьной программы лишь через много лет. И удивляются, и радуются, и влюбляются в то, что когда-то казалось невыносимой, неимоверной ерундой.Перед вами – история человека, который намного счастливее нас. Американка Элиф Батуман не ходила в русскую школу – она сама взялась за нашу классику и постепенно поняла, что обрела смысл жизни.