, прочитав эти строки, был растроган. В стихотворении „Палая листва укрывает камни у источника“ сказано: „Надпись на погребальном камне Ян-цзы сокрыта буйными ветрами. Листья цвета лекарства „Хай-нань“
[1369] погружаются в волны“. В предисловии к сочинению „Скрип двери в храме Анракудзи“ в первой строке сказано: „Погребальный алтарь дочери Яо зарос травой. Весенний бамбук омывают ручьи слез. Могила Сюй Цзюня совсем обветшала. Осенью на сосне толстый слой инея. Пусть времена изменились, но мы не можем в этом усомниться“. В ответном послании на просьбу из Корё
[1370] прислать врачевателей я написал: „Трудно доставить два карпа
[1371] в Фениксовый пруд на Луне. Как может Бянь Цяо
[1372] попасть на облака Цзи-линь?“
[1373] Это было в четвертом году Сёряку
[1374]. После того как я перебрался в Дадзайфу торговец из Сун мне как-то сказал: „Сыну Неба [династии] Сун очень нравятся эти строки, и он сразу заплатил за них сто золотых“
[1375]. Так говорил „тотоку“».
3.
Светлее в раковине-чарке.
Сливаются с плачем феникса.
Эта ода не была составлена во время проводов друга в Дайлян[1379]. Это видно из ее содержания.
4.
Фрукты — словно из сада Шанлинь[1380], Едва кладешь в рот, и моментально тают.
Вино — словно из деревни Сяжо[1381], Едва наклонишь чашу, оно так и играет.
5.
Гора Тайшань не уступит никому ни пяди земли.
Поэтому она настолько высока.
Реки и моря не брезгуют маленькими родниками.
Поэтому они бездонны.
Хань шу
В «Вэнь сюань» в этом стихотворении вместо «высока» использовано слово «велика», а вместо «брезгуют» — «берут»[1382]. В последней строке слово «стала» […[1383]].
7.
Прошла весна, сейчас разгар лета.
Дорога к дому Юань Сы-ту освободилась от снега.
Утром — с юга, вечером — с севера.
Людям стало известно о Чжэн Дай-вэй и ветре из долины.
Строки из третьего письменного отказа от назначения на пост Правого министра.
Сугавара Фумитоки.
Современники сокрушались: «Жаль, что прежний государь Тэнряку не может прочесть эти строки».
8.
В горах Лун-шань облака закрыли свет.
Ли Цзян-цзюнь у себя в доме.
Волны Ин-шуй успокоились.
Цай Чжэн-лу еще не служит правителю.
Прошение с просьбой оставить пост «сэйсинко тайсё».
[Сугавара] Фумитоки
Говорят, что одному человеку приснился сон будто странствующее божество болезней произнесло: «Благодаря этим строкам хвори не приблизятся к дому Фумитоки».
9.
Ван Цзы-цзинь поднялся к отшельникам.
После этого люди стали поклоняться тому, кто оседлал луну.
Ян Доу-ду быстро покинул этот мир.
Странники проливают слезы в виде облаков над горой Сянь-шань.
[Минамото] Сукэнори
Поговаривают, что позднее некто, тайком любуясь луной в храме Анракудзи, [увидел], как какой-то человек, одетый в домашнюю одежду, декламирует стихи. Возможно, то было само божество Тэндзин, тронутое [красотой ночи].
10.
Подняться по яшмовым ступеням[1384] — особая привилегия. Человек незнатный не должен ступать по облакам Пэнлай.
Многие хотят дослужиться до министра.
Человек без талантов не должен подниматься на луну над горой Тайшань.
Это прошение Татибана-но Наомото[1385] о назначении помощником главы Министерства Народных дел[1386]. Говорят, что это прошение государь Мураками положил на столик у изголовья[1387].
11.
Впереди еще долог путь.
Мои мысли устремляются к вечерним облакам на горе Янь-шань.
Долго ли нам не суждено встретиться.
Моя шапка мокра от слез, пролитых ранним утром в Корё.
Предисловие к циклу стихотворений, сочиненных во время проводов северных гостей в Корокане Оэ-но Асацуна.
Говорят, что во время чтения этих строк люди из государства Бохай проливали слезы и били себя в грудь. С тех пор минуло несколько лет. И как-то человек из Бохай спросил меня: «Дослужился ли Оэ Асацуна до поста придворного советника?». «Пока нет», — ответил я. Тогда человек из Бохай сказал: «Я понял. В Японии не ценят умных людей»[1388].
17.
Набрав в подол светлячков, я усердно занимаюсь.
С радостью в сердце говорю, что добродетельное правление императора Яо подобно лучам Солнца, распространяемым повсеместно.
Спросив пурпурных птиц, я записываю их ответ.
Жаль мне, что разуму моему недоступны темные облака Млечного пути.
Говорят, что за эти строки государь Итидзё хотел пожаловать Оэ-но Мотитоки пост «куродо», но Фудзивара-но Митинага и другие сановники были не согласны и пост «куродо» остался вакантным[1389].
21.
Меч в три сяку ханьского Гао-цзу[1390] Сразу же подчинил сто власти всю страну.
Одно сочинение Чжугэ Ляна
В мгновение ока возвысило его до наставника императора.
Строки из экзаменационного сочинения Фудзивара-но Масаки на тему: «Гармония песни и танца»[1391].
25.
Путь к славе далек, но на голове моей уже виднеется седина.
Моя жизнь подходит к концу, и я хочу уйти от мира.
Прислуживать Тысячелетнему Великому ванну [на пирах, где сочиняют стихи] о луне и ветре.
Я не знаю, может ли это случиться со мной.
Стою рядом со сливой, когда ночь полнится ароматами.
Татибана-но Масамити
Эти строки принц с Седьмой линии[1392] сочинил о себе. Люди, слышавшие эти строки, не могли не утирать слезы. Но после того как принц удалился от мира, о нем мало что известно. Кто-то сказал: «Наверное, он снова отправился в Коре и стал там святым»
