Япония по контракту - [47]

Она включила компьютер, быстро приготовила свой первый доклад. Сделать копию текста для каждого участника семинара было просто — на факультете стоял ксерокс, всегда готовый к работе, в шкафу рядом с ним не иссякал запас бумаги. В другой копировальной она сделала цветные картинки с помощью неотлучно дежурившего при новой дорогой машине техника. Необязательно, конечно, было их делать. Но почему не сделать всё красиво, если можно? Для продолжения работы ей потребовались дискеты. Они хранились в студенческом зале в большом шкафу, рядом с бумагой, фломастерами, папками, ручками, циркулями, линейками… Всё это сотрудники и студенты могли брать в любых количествах. Техник Ямазаки следил, чтобы запасы не иссякали. В отдельной коробке лежали кнопки, скрепки, ластики… Серебряные лапки скрепок сжимали бумагу надёжно и мягко, розовые, как клубничное желе, ластики стирали бережно и чисто, головки прочных, негнущихся кнопок отсвечивали старинной бронзой… Почтовые конверты из тончайшей бумаги были упакованы в яркую коробку, как подарок. Кто-то думал обо всём этом: о красоте коробок, кнопок… Кто-то ночей не спал, доводя до идеальной формы скрепки, кто-то трудился годы над идеальными ластиками, кто-то душу вложил в конверты, жизнь потратил на все эти мелочи. На восхитительно сработанные мелочи, превращавшие в удовольствие японскую жизнь!

Хидэо заглянул в студенческую, улыбнулся её комплиментам содержимому шкафа.

— Мы, японцы, очень чувствительны к прекрасному!

Напомнил, что она должна приготовить список своих научных трудов, который надо послать в Министерство науки в Токио, таков порядок. Компьютер справился с работой за десять минут. Хидэо захотел проверить бумаги перед отправкой, чтобы она, не знакомая с японскими порядками, не наделала ошибок. Хидэо глянул на бумаги, на неё…

— Вы… Вы неправильно написали собственную фамилию! В паспорте она написана иначе!

Ох уж эта буква "щ"! Каждый новый паспорт она получала с новой фамилией. Непорядок, конечно, но прежде это никогда не вызывало проблем. В десятке стран, где она была, никто просто не обращал на это внимания, а если и обращал, улыбался — русский язык так труден! Но Хидэо был серьёзен.

— Ваши документы оформлены на определённое имя, и менять его недопустимо! Это делает Ваше пребывание здесь незаконным!

Ей, кажется, предстояло перейти на нелегальное положение и скрываться в каком-нибудь японском подполье!

Хидэо её весёлость не понравилась.

— Вы не должны были допускать разное написание фамилии!

Усовестить ОВИРовских паспортисток ей не удавалось, но она не стала рассказывать об этом Хидэо, чтобы не позорить державу. Держава и так выглядела неважно. Всего из-за одной буквы.

- Одна буква — такая мелочь!

Ей не следовало этого говорить! Хидэо пришёл в возбуждение, совершенно несоизмеримое со значимостью момента.

— Что значит мелочь? В Ваших бумагах две разные фамилии! Это вызовет вопросы в Токио! И тень падёт на меня!

Она предложила переделать список своих трудов — написать ту фамилию, что в паспорте. Конечно, это займёт много времени, список длинный. Но она соглашалась сделать это ради того, чтобы не подвести Хидэо. Но он жертвы не оценил.

— Это будет подлог! — его лоб прорезала грозная морщина.

Она окончательно почувствовала себя преступницей.

Хидэо заперся в своём кабинете обдумать положение — он находил его катастрофическим. Через час он всё-таки выход нашёл.

— Принесите мне копии всех Ваших работ, мы пошлём их вместе со списком. Так в Министерстве убедятся, что подлога нет.

Она представила толщину пакета. И его вес. Но сказала кротко:

— Хорошо, я схожу в библиотеку.

— В библиотеку? — изумился Хидэо. — Зачем?

— Сделать копии моих работ…

— Вы не привезли копии? — Очки сползли на самый кончик его вспотевшего носа. Для бедного Хидэо сегодня был день сюрпризов. — Научный сотрудник должен иметь при себе свои труды! — отчеканивал он, приходя в себя. — Я всегда вожу все свои работы!

Она представила себя на пересадке в Токио со своими научными трудами… Да и зачем возить журналы, которые есть на каждом инженерном факультете мира?

— Копии несложно сделать в библиотеке, — осторожно начала она.

— Хорошо, сходите туда, я подожду, — Хидэо говорил так, словно отпускал ей смертный грех.

Ковровые дорожки, кондиционер, длинные полки — в университете прекрасная библиотека! Вот только помещение тесновато, но выход нашли: поставленные вплотную друг к другу стеллажи раздвигались нажатием кнопки, открывая проход. Журналы нашлись легко, и ксерокс работал отлично. Через час она вернулась в кабинет Хидэо. Он перелистал копии. В ужасе поднял на неё глаза…

— Что Вы сделали? — Что-то опять было не так. И она не понимала — что?

— Чёрные полоски!

Хидэо возмущённо показал на листы. По их краям тянулись тёмные поля, неизбежно возникавшие, когда раскрытый толстый журнал клали на плоское стекло ксерокса, выгибая страницы возле корешка. Но на качество текста это не влияло!

— Я пригласил Вас! Что подумают обо мне в министерстве? — горевал Хидэо.

Ей стало страшно. Одна буква определяла её в нелегалы, чёрная полоска на листе ставила под удар репутацию несчастного сэнсэя, неосторожно связавшегося с ней…