Япония : история страны - [11]

РОЖДЕНИЕ ЯПОНСКОЙ ЛИТЕРАТУРЫ

Самыми значимыми литературными объектами периода Нара являются хроники, известные как «Записи о деяниях древности», или «Кодзики»_(712); «История Японии», иначе «Нихон секи» (720) и поэтический сборник «Собрание мириад листьев», или «Манъесю» (ок. 760 года). Две хроники, часто противоречившие друг другу, сводили воедино мифы и традиции, чтобы тем самым создать впечатление записей, подобных длинной и богатой на события истории Китая. В антологии «Манъесю» представлено 4516 стихотворений, преимущественно танка — особый тип стихов, состоящий из тридцати одного слога (слоги распределяются по строфам в следующем порядке: 5-7-5-7-7) и обычно описывающий картины природы и конкретные человеческие эмоции либо настроение; вот один из примеров:

Прилетевший с гор холодный ветер

Дует необычною порой...

Каждой ночью, спать ложась в разлуке,

О любимой, что осталась дома,

Полон я заботы и тоски![2]

Синтоизм

Буддизм не только не вытеснил собственную религию Японии, но, напротив, спровоцировал ее самоосознание. Безымянный культ священных мест и существ (;коми), не имевший письменности и выражавшийся в простейших ритуалах, стал именоваться синто, он же синтоизм, — Путь богов. «Кодзики» и «Нихон секи» свидетельствуют, что правящая династия сохраняла синто наряду с Путем Будды (Бутсудо). Синтоистские божества были сопоставимы с буддийскими и выстраивались в порядке иерархии (хондзи суидзаку). Миф о сотворении мира, который приводится в «Кодзики» и «Нихон секи», гласит, что дом Ямато является потомком «солнечной богини» Аматэра-су Омиками, и повествует о небесном происхождении «трех священных сокровищ», наделяя их обладателя божественным ореолом. Ко времени составления этих хроник грандиозный священный комплекс Исэ существовал уже несколько столетий; его внутреннее святилище было посвящено богине Солнца, а внешняя часть — верховному богу риса и урожая. Отражая идею ритуальной чистоты, лежавшей в сердце синтоизма, на протяжении тринадцати веков каждые двадцать лет Исэ разбирали и отстраивали заново из свежесрубленных кипарисов в том же самом стиле («зерновой амбар»).

Более скромные строения в бесчисленных количествах строились по всей Японии, обычно в тех местах, где, как верили, появляются коми, часто в окружении рощ. Простые с виду, из дерева и с соломенной крышей, синтоистские святыни перед входом имеют арку (торий), образуемую двумя вертикальными и двумя поперечными балками. Посетитель храма обычно выполняет акт ритуального очищения, ополаскивая рот и руки чистой водой перед тем, как войти в само святилище. Более строгие акты очищения (харай) могут требовать полного погружения в воду (мисоги) или омовения под струями водопада либо помощи священнослужителя, который символически брызгает водой, размахивая тросточкой из белых бумажных полосок (гохэй). Практика подобных ритуалов до настоящего времени отражает бытующий в Японии страх перед нечистотой или загрязнением, который не следует путать с понятием греха. Поколения христианских миссионеров были потрясены пониманием того, что у японцев отсутствует чувство вины. Вина не входит в моральную вселенную японцев, но туда входит понятие стыда.

В наши дни, как и в прошлом, синтоизм ассоциируется больше с позитивными аспектами творения — с возделыванием земель, сбором урожая, вступлением в брак и бла-гословлением детей. Синтоистские святилища по-прежнему ведут оживленный бизнес, торгуя талисманами и амулетами. Американский журналист Джон Гантер однажды саркастично заметил, что «Японии никогда не было шестнадцать». Возможно, само выживание синтоизма — такого невыразимого, такого жизнеспособного — обусловлено тем, что он никогда не терял своей невинности.

ГЛАВА З. Мир Сияющего принца, 800— 1185 годы

Золотой век?

Четыре столетия между переносом столицы в Киото (794 год) и основанием воинственного правления в Камакуре (1185-1192) образуют эпоху, когда императорский двор покровительствовал развитию утоцченной культуры, литература, скульптура, архитектура и религия которой составляют одну из богатейших частей японского национального наследия. Более того, это живое наследие. Киото остается главным местом, привлекающим туристов. Храм Бедо-ин считается вершиной ремесленного искусства. Датируемые этим периодом буддийские секты Тэндай, Сингон и секта Чистой Земли и в современное время имеют множество последователей. Студенты и ученые с удовольствием читают «Повесть о Гэндзи» и «Записки у изголовья» Сэй Сенагон. А перекраивание китайской культуры на японский лад, которое ускорилось после прекращения официальных контактов между Японией и Китаем в 894 году, способствовало рождению азбуки кана, используемой до наших дней.

Но если, в определенном смысле, это и был золотой век, с другой стороны, он характеризовался кровавыми событиями и отчаянием. Огромное количество населения претерпевало страдания и трудности, которые были непредставимы «небесным жителям» столицы: обширные территории периодически разорялись бандами вои-нов-ренегатов либо пиратами. Императорским ответом на бедствия обычно были безразличие или бессилие, что можно заметить из официальных хроник, где встречаются записи вроде «Красные стрелы полегли на крышу дворца и лежали там в течение десяти дней» и «Император устроил водный пир и приказал ученым мужам писать стихи». (Это развлечение представляло собой что-то типа пикника с прохладительными напитками, в ходе которого гости перемещались на маленьких лодочках по каналам на территории дворца.)