ЯОн - [6]

— Эй, не ставьте здесь свою машину, — крикнул нам какой-то худой негр, явно обкурившийся. Он встал с тротуара и пошел в нашу сторону. — Паркуйтесь напротив, иначе вам ее мигом разнесут. Счастье, что я успел остановить вас.

Я поблагодарил и пошел к машине, но Авихай велел мне подождать минутку, и сказал, что этот негр просто несет чушь. Негр ужасно напрягся из-за того, что я остановился, и от этого странного языка, на котором мы говорили. Он повторил еще раз, чтоб мы подвинули автомобиль, иначе нам его разобьют. И что это хороший совет, отличный совет, он спасет нам машину, и что такой совет стоит не меньше пяти долларов.

— Пять долларов человеку, который спас вам целый автомобиль, пять долларов голодному, демобилизованному солдату и господь вас благословит.

Я хотел уйти оттуда, у меня смертельно ехала крыша от этих разговоров, и я чувствовал себя просто идиотом. Но Авихай продолжал с ним разговаривать.

— Ты есть хочешь? — спросил его Авихай. — Пойдем, поешь с нами.

Было у нас такое правило: не давать бомжам в руки денег, чтоб не купили себе дозу. Авихай положил ему руку на плечо, и попытался завести в ресторан.

— Не люблю я китайское, — увиливал негр, — ну, дайте мне пятерку, ей богу. Не будьте вредными, у меня сегодня день рождения. Я спас вам машину, мне причитается, причитается, причитается! В день рождения я заслужил поесть по-человечески.

— Поздравляем! — улыбнулся до обалдения терпеливый Авихай. — День рождения — это действительно что-то праздничное. Давай, скажи, чего тебе хочется, и мы поедем и пообедаем с тобой.

— Мне хочется, мне хочется, мне хочется, — затянул негр. — Ну, дайте мне пятерочку. Пожалуйста, не будьте такими, это совсем далеко.

— Нет проблем, — сказал я ему, — у нас машина. Поедем туда вместе.

— Вы мне не верите, да? — продолжал негр. — Вы думаете, я обманщик. Это не красиво! После того, как я спас вам машину! Так не ведут себя с тем, у кого сегодня день рождения. Вы плохие, плохие! У вас нет сердца!

И вдруг, ни с того ни с сего, начал плакать. Так мы и стояли вдвоем рядом с этим худым, плачущим негром. Авихай покачал головой, что «нет», но я все равно вытащил из кошелька на поясе бумажку в десять долларов.

— Вот, возьми, — сказал я ему, и потом добавил: — Мы сожалеем, — хотя мне не совсем было ясно о чем.

Но негр не согласился даже притронуться к деньгам, только плакал и плакал, и говорил, что мы обозвали его обманщиком, и у нас нет сердца, и так не ведут себя с демобилизованным солдатом. Я попытался засунуть ему деньги в один из карманов, но он не давал мне к себе приблизиться и только все время шел сзади. Потом он побежал медленным, раскачивающимся бегом, и с каждым шагом все больше ругался и плакал.

Мы поели в китайской забегаловке и пошли смотреть Колокол свободы, который должен был быть одной из самых главных достопримечательностей американской истории. Простояли там три часа в очереди, а когда, наконец, попали, нам показали какой-то уродливый колокол, в который кто-то знаменитый позвонил после того, как американцы провозгласили независимость, или что-то в таком духе. Ночью, в мотеле, мы с Авихаем посчитали оставшиеся у нас деньги. Вместе с теми тремя тысячами, которые мы собирались получить за машину, у нас было почти пять тысяч. Я сказал ему, что как по мне, он может взять всё, и возвратить мою долю когда вернется в страну. Авихай ответил, что сначала продадим автомобиль, а потом разберемся. Он остался в комнате смотреть развлекательную научпоповскую программу, а я сбегал за кофе в маркет напротив мотеля. Выходя из магазина, я вдруг увидел над головой огромную полную луну. В самом деле, громадную. Ни разу в жизни не видел я такой луны.

— Большая, да? — сказал мне сидевший на ступеньках магазина пуэрториканец, в фурункулах и с красными глазами. На нем была коротенькая майка с Мадонной, а руки и плечи были все исколоты.

— Огромная, — ответил я. — Никогда не видел такой луны.

— Самая большая в мире, — сказал пуэрториканец и попытался встать. — Хочешь купить ее? Как для тебя — двадцать долларов.

— Десять, — сказал я и протянул ему деньги.

— Знаешь что? — улыбнулся мне этот пуэрториканец своей щербатой улыбкой. — Пусть будет десять, сдается мне, что ты славный парень!

Шрики

Познакомьтесь с Реувеном Шрики — редкий человек! И не просто человек, а с большой буквы, человек очень серьезного калибра! Дерзнувший воплотить те мечты, о которых многие из нас не смеют даже и мечтать. У Шрики денег — как грязи, но вовсе не в этом дело. Есть у него и дама сердца — французская топ-модель, голой снимавшаяся для журналов, над которыми вы если и не дрочили, то единственно потому, что рука не доставала. Но даже и не это делает его настоящим мужчиной. Уникально у Шрики то, что в противоположность многим из тех, кто с ней развлекался, он не умнее вас, не красивей вас, не хитроумней, и связей у него не больше, и даже удача не чаще идет ему в руки. Шрики — он точно, ну, абсолютно точно, такой же, как вы и я, и во всех отношениях. И что больше всего вызывает зависть, это как смог один из нас подняться столь высоко?! Тот, кто довольствуется решениями типа «выбор момента» или «вероятность», просто морочит голову и нам, и себе. Секрет Шрики куда как более прост: он достиг успеха, ибо во всем следовал своей заурядности, следовал до конца. Вместо того чтобы стыдиться ее или от нее отказываться, Шрики сказал самому себе: «Я — это я!», и на том конец. Он не стал хуже, и не возвысился, он просто оставался таким, каков он есть, натуральным самим собой. То, что он изобрел, тривиально, и я это подчеркиваю. Не блестяще, а именно, тривиально, и это как раз то, в чем нуждается человечество. Гениальные изобретения, возможно, хороши для гениев. Ну, и сколько в мире гениев?! В то время как изобретения заурядные — хороши для всех.