ЯОн - [31]
Славная пара
Мне нечего терять, думала девушка, одной рукой помогая ему расстегнуть лифчик, другой упираясь в косяк двери. Если будет плохо, так, по крайней мере, смогу рассказывать, что было, но не так, чтоб очень, а если классно, так вообще — и удовольствие получу, и похвастаться смогу. А если все-таки будет противно, всем расскажу, что он по нулям в сексе, и отомщу ему.
Мне нечего терять, думал парень, если она в курсе дела, тогда подвезло, а отсосет — так вообще. Ну, а не сложится, так по любому, еще одна. Двадцать вторая, даже двадцать третья, если засчитывается, когда рукой.
Бывает так — люди входят, думал кот, натыкаются на мебель, шумят, эта ночь из таких. Много шума, а молока давно нет, и еды в миске всего ничего, да и эти крохи — отрава. Может кот на пустой консервной банке и улыбается, но я, уже вылизавший ее изнутри, знаю, что нечему тут радоваться.
Я — оптимистка, думала девушка, он дотрагивается так приятно, так нежно, может что-то и начинается, может это любовь. В таких вещах трудно знать заранее… Однажды было у меня что-то похожее, из этого вышел большой роман, но и он под конец развалился. Было приятно, но как-то эгоцентрично. Приятно, в основном, ему.
Я — оптимист, думал парень, если уж добрались до этого, то она не станет ерепениться посредине, хотя, чтоб ты знал, и такие встречаются. И тогда, пожалте вам, эти словоблудия, посиделки в салоне. Такие, вроде как, опыты, как будто есть тут что решать. С другой стороны, это даже лучшая альтернатива. Особенно, если у них все сводится к смотрению телевизора и консервированной фасоли.
Надоело мне, думал телевизор, надоело, что включают меня, а потом выходят из комнаты, а даже если и сидят напротив, не очень-то смотрят. Если б потрудились, увидели бы, что во мне есть так много, намного больше, чем спорт, клипы и новости. Но для этого надо смотреть глубже, надо искать. А они пялятся на меня как на деваху какую-то! Им бы только классный клип или гол ножничками: есть — прекрасно, нет — оп! Им уже неинтересно.
Холодно, думал кот, слишком холодно, три недели назад еще было солнце, я сидел за окном на выключенном кондиционере, довольный как слон, а сейчас я мерзну, а они, они греются друг о друга, удовольствие получают. Какое им дело, что ночью здесь холодно, а днем — только шум и копоть. Ей богу, лично мне, эта страна уже обрыдла!
Почему я всегда такая циничная, думала про себя девушка, почему даже сейчас у меня такие рассудочные, такие циничные мысли. Вместо того, чтобы наслаждаться, я разглядываю его через щелочки глаз, и единственное, что приходит мне в голову — так это: что он обо мне думает?
Стоп, только бы не кончить быстро, думал парень, это не так прикалывает, и вообще глупо, да и она из тех, которых если раздразнишь, так пойдут и начнут трепаться. Тут есть патенты, мне как-то рассказывали. Если поменьше держать кайф и не слишком отдаваться, может, получится и растянуть.
Он запер меня, думала дверь, дважды, изнутри, чаще всего он оставляет меня открытой, наверное, это гостья. Он запер случайно, не думая. Наверное, в глубине души хотел, чтоб она осталась. Она, как раз, выглядит доброй, немного печальной, немного неуверенной, но доброй. Из тех, что если только глянешь получше — обнаружишь, что все внутри чистый мед.
Я бы сходила в туалет, думала девушка, но боюсь. Пол выглядит немного липким. Мальчишеская квартира, ничего не поделаешь. Если я сейчас ради нескольких шагов начну одеваться, покажусь истеричкой или недоумком. Это совсем меня не устраивает. Абсолютно.
Я мог бы кем-то стать, думал парень, чемпионом, везунчиком, мне есть что сказать, но как-то не удается заговорить. Может, она поймет?
Похоже, я сейчас замяукаю, думал кот, мне терять нечего. Может, они прореагируют на меня, немного приласкают, нальют в миску молока. Девочки часто любят котов, я это знаю, по опыту.
Какая славная пара, думала дверь, я как раз была бы рада, если бы из этого что-нибудь вышло, если б они стали жить вместе. Этому дому очень идет присутствие женщины.
Напрасно я боялась, думала женщина, пол чистый, даже чище, чем у меня, и туалет тоже. И глаза у него хорошие, и ласкает после того, как кончил. Не знаю, получится ли из этого что-нибудь, но даже, если этим все и закончится, все равно было очень мило.
Наверное, если бы я играл, думал мужчина, я бы в детстве много занимался. Иногда у меня в голове крутятся разные эти мелодии. Какая она милая, когда идет. На цыпочках, боится, что пол грязный. Повезло, что в пятницу приходила домработница.
Как раз сейчас у меня начинается хорошая программа, думал телевизор, как раз сейчас, когда здесь нет никого, кто бы смотрел. Это злит. Это более чем злит. Если бы звук был включен, я бы мог заорать.
Угол
Не совсем ясно, почему все трое называли это «Снукер», в то время как игра называлась «Пул». Но ведь, в самом деле, важно не имя, важна занятость. А так они могли каждый день встречаться за бильярдным столом в кафе, устраивать маленькие турниры и чувствовать себя при деле. Чаще всего игры заканчивались вничью, потому что у одного из них, выросшего на окраине и поэтому немного опытного, не было координации. У второго как раз была координация, но не очень-то имелась мотивация. А у третьего, которого просто распирало от мотивации, у того не было угла. Это значит, что всегда, когда приходила его очередь, его удар был таким несусветным, что даже теоретически у него не было никаких шансов.
Один человек слишком много лжет и однажды попадает в пространство, где обитают его выдумки. Другой человек всегда живет с закрытыми глазами, потому что так удобнее фантазировать. А третий пережил кому и теперь скучает по тому, что в ней увидел. А четвертому непременно надо поехать в детский сад на большом синем автобусе. А пятый — к примеру, Бог в инвалидной коляске. А шестой загадал золотой рыбке два желания из трех и все откладывает третье на потом. Мертвые и живые, молчаливые дети и разговорчивые животные, сны и реальность: мир Этгара Керета — абсурд, трагизм и комизм, чистая эмоция и чрезмерная рефлексия, юмор, печаль и сострадание.
Этгар Керет. «Когда умерли автобусы»РассказыПеревод с иврита Линор ГораликЭтгар Керет (р. 1967) — израильский писатель, журналист и сценарист. Помимо занятий литературой преподает в Университете им. Бен-Гуриона в Беер-Шеве, а также в Тель-Авивском и Хайфском университетах. Первый сборник рассказов («Трубы») опубликовал в 1992 году. С тех пор произведения Керета выходят отдельными книгами, а также публикуются в ведущих литературных периодических изданиях Израиля, переводятся на десятки языков. В соавторстве с женой, актрисой и писательницей Широй Гефен, Керет написал две детские книги («Папа сбегает с цирком», 2004, и «Зоар и Месяц», 2007), его перу принадлежат сценарии сатирического телевизионного шоу «Камерный квинтет» и ряда телефильмов.Этгар Керет — лауреат Премии премьер-министра Израиля и других престижных литературных наград, а также премий за создание сценариев и кинорежиссуру, в том числе Золотой камеры Каннского кинофестиваля (2007) за фильм «Медузы».
Сборник переводов «Израильская литература в калейдоскопе» составлен Раей Черной в ее собственном переводе. Сборник дает возможность русскоязычному любителю чтения познакомиться, одним глазком заглянуть в сокровищницу израильской художественной литературы. В предлагаемом сборнике современная израильская литература представлена рассказами самых разных писателей, как широко известных, например, таких, как Шмуэль Йосеф (Шай) Агнон, лауреат Нобелевской премии в области литературы, так и начинающих, как например, Михаэль Марьяновский; мастера произведений малой формы, представляющего абсурдное направление в литературе, Этгара Керэта, и удивительно тонкого и пронзительного художника психологического и лирического письма, Савьон Либрехт.
От издателя Этгар Керет пишет в необыкновенно популярной сегодня во многих литературах мира манере постмодернистского абсурдизма, поднимая на страницах своих рассказов самые повседневные темы — любовь и дружба, отношения между детьми и взрослыми, работа и армия, поиски смысла жизни и счастья. Израильский писатель, Керет отражает острые социально-нравственные проблемы сегодняшнего Израиля. Вместе с тем, его проза общегуманистична, поэтому рассказы найдут отклик и понимание у российских читателей всех возрастов.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Люди не очень охотно ворошат прошлое, а если и ворошат, то редко делятся с кем-нибудь даже самыми яркими воспоминаниями. Разве что в разговоре. А вот член Союза писателей России Владимир Чистополов выплеснул их на бумагу.Он сделал это настолько талантливо, что из-под его пера вышла подлинная летопись марийской столицы. Пусть охватывающая не такой уж внушительный исторический период, но по-настоящему живая, проникнутая любовью к Красному городу и его жителям, щедро приправленная своеобразным юмором.Текст не только хорош в литературном отношении, но и имеет большую познавательную ценность.
Книга современного итальянского писателя Роберто Котронео (род. в 1961 г.) «Presto con fuoco» вышла в свет в 1995 г. и по праву была признана в Италии бестселлером года. За занимательным сюжетом с почти детективными ситуациями, за интересными и выразительными характеристиками действующих лиц, среди которых Фридерик Шопен, Жорж Санд, Эжен Делакруа, Артур Рубинштейн, Глен Гульд, встает тема непростых взаимоотношений художника с миром и великого одиночества гения.
Июнь 1957 года. В одном из штатов американского Юга молодой чернокожий фермер Такер Калибан неожиданно для всех убивает свою лошадь, посыпает солью свои поля, сжигает дом и с женой и детьми устремляется на север страны. Его поступок становится причиной массового исхода всего чернокожего населения штата. Внезапно из-за одного человека рушится целый миропорядок.«Другой барабанщик», впервые изданный в 1962 году, спустя несколько десятилетий после публикации возвышается, как уникальный триумф сатиры и духа борьбы.
Давным-давно, в десятом выпускном классе СШ № 3 города Полтавы, сложилось у Маши Старожицкой такое стихотворение: «А если встречи, споры, ссоры, Короче, все предрешено, И мы — случайные актеры Еще неснятого кино, Где на экране наши судьбы, Уже сплетенные в века. Эй, режиссер! Не надо дублей — Я буду без черновика...». Девочка, собравшаяся в родную столицу на факультет журналистики КГУ, действительно переживала, точно ли выбрала профессию. Но тогда показались Машке эти строки как бы чужими: говорить о волнениях момента составления жизненного сценария следовало бы какими-то другими, не «киношными» словами, лексикой небожителей.
Действие в произведении происходит на берегу Черного моря в античном городе Фазиси, куда приезжает путешественник и будущий историк Геродот и где с ним происходят дивные истории. Прежде всего он обнаруживает, что попал в город, где странным образом исчезло время и где бок-о-бок живут люди разных поколений и даже эпох: аргонавт Язон и французский император Наполеон, Сизиф и римский поэт Овидий. В этом мире все, как обычно, кроме того, что отсутствует само время. В городе он знакомится с рукописями местного рассказчика Диомеда, в которых обнаруживает не менее дивные истории.
В «Рассказах с того света» (1995) американской писательницы Эстер М. Бронер сталкиваются взгляды разных поколений — дочери, современной интеллектуалки, и матери, бежавшей от погромов из России в Америку, которым трудно понять друг друга. После смерти матери дочь держит траур, ведет уже мысленные разговоры с матерью, и к концу траура ей со щемящим чувством невозвратной потери удается лучше понять мать и ее поколение.