ЯОн - [29]

Ночью мне не спалось, и я читал эту книгу, по главе из каждого экземпляра. На следующий день утром я сказал ей, что не буду учить психологию. Она сказала мне, что все так происходит потому, что я не знаю чего я хочу от жизни, и в довершение всего, я слишком худой, да еще и фраер. И сейчас, так как я слишком поздно сообразил, денег за регистрацию мне не возвратят. Когда мы вернулись домой, она же оставила меня, и я начал писать сценарий.

В сценарии рассказывалось о близнецах, которые родились у негритянки и белого. Один из близнецов был черный, а другой — белый. Белый дед близнецов ненавидел негров, и поэтому, когда они родились, он поджег их дом, и мать умерла. Муж вскочил в горящий дом спасать ее, но он тоже погиб. Только близнецы уцелели. Эти близнецы были разлучены и выросли в разных городах. Но в глубине души они всегда знали, что они не одиноки и что, в конце концов, встретятся. И действительно, через сорок лет после расставания, они встретились, однако при очень прискорбных обстоятельствах. Так как белый брат случайно задавил грузовиком брата-негра. Только вот что: за мгновение до того, как на него наехал грузовик, негр понял, что встретил своего близнеца, и поэтому умер с улыбкой счастья. Эта улыбка поддерживала его брата на протяжении всех тех долгих лет, когда его опускали в тюрьме.

Моя бывшая подруга тем временем нашла себе нового приятеля, его звали Дови, он учился на медицинском. Я спросил его, может ли такое случиться, чтобы родились близнецы, один из которых негр, а другой — белый. Он сказал, что нет, и поэтому, если у меня есть хоть капля профессиональной честности, я должен похоронить этот сценарий навсегда. Он это говорил, и у него вздулась вена на лбу, и было видно, как пульсирует кровь. Я думаю, что он просто ревнует.

Нерушимые правила

Обычно мы не целуемся в людных местах. Сесиль, несмотря на весь ее выпендреж, на одежду, которой почти нет, и на весь ее рыжий характер, в конце концов, страшно застенчива. А я из тех, кто улавливают любое движение вокруг них, и кому никогда не удается забыть, где они находятся. Но, надо признаться, тем утром это мне все-таки удалось, и мы с Сесиль вдруг сообразили, что обнимаемся и целуемся за столиком в кафе, прямо как пара десятиклассников, пытающихся публичном месте присвоить себе немного интимности.

Когда Сесиль пошла в туалет, я одним глотком прикончил кофе, а оставшееся время использовал для приведения в порядок одежды и мыслей.

— Вам повезло, — раздался рядом со мной голос с тяжелым начальственным акцентом.

Я повернулся на голос. За соседним столиком сидел пожилой мужчина в бейсболке. Все это время, пока мы целовались, он был совсем близко, на расстоянии вытянутой руки от нас, и мы обжимались и стонали ему прямо в омлет с беконом, даже не обратив на это внимания. Это было очень стыдно, но не было никакого способа исправить ситуацию, не усугубляя ее при этом. Я послал ему растерянную улыбку и кивнул головой.

— Нет, в самом деле, — продолжил старик, — редко кому удается сохранить это и после свадьбы. У многих это просто исчезает сразу же после свадьбы.

— Вы правы, — я продолжал улыбаться, — мне везет.

— Мне тоже, — засмеялся старик и поднял руку с обручальным кольцом на пальце. — Мне тоже, сорок два года мы вместе, и еще даже не начало надоедать. Вы знаете, по работе мне приходится много летать, и каждый раз, когда уезжаю, признаюсь Вам, мне просто хочется плакать.

— Сорок два года, — вежливо присвистнул я, — она, конечно, нечто.

— Да, — кивнул старик. Я видел, что ему хочется вытащить фотографию, и вздохнул с облегчением, когда он отказался от этой мысли. С каждой минутой ситуация становилась все более конфузливой, хотя было ясно, что намерения у него добрые.

— У меня есть три правила, — усмехнулся старик, — три железных правила, которые помогают мне сохранить свежесть. Хотите их услышать?

— Конечно, — сказал я, — и знаками заказал у официантки еще кофе.

— Первое, — старик воздел палец, — каждый день я стараюсь отыскать что-то новое, что я в ней люблю, хотя бы самую малость. Вы знаете, как она отвечает по телефону, как она повышает голос, когда делает вид, что не понимает, о чем Вы говорите, — вот такого рода вещи.

— Каждый день? — сказал я. — Это, наверняка, трудно.

— Не очень, — засмеялся старик, — нет, когда втянулся. Второе правило — каждый раз, когда я встречаю детей, а теперь и внуков, я говорю себе, что половина моей любви к ним — это она. И последнее правило, — продолжил он после того, как Сесиль вернулась из туалета и устроилась рядом со мной, — когда я возвращаюсь из поездки, я всегда привожу своей жене подарок. Даже если отсутствую только один день.

Я снова кивнул и пообещал всегда помнить. Сесиль смотрела на нас обоих с некоторым недоумением, я ведь не принадлежу к числу тех, кто вступает в беседы в общественных местах. Старик, который, похоже, это уловил, поднялся, чтобы уйти. Он приложил руку к шляпе, сказал мне: «Так держать!», поклонился Сесиль и удалился.

— Моя жена? — хихикнула Сесиль и скривилась. — Так держать?

— Ну, просто, — я погладил ее по руке, — он увидел обручальное кольцо у меня на пальце.