«Янычары» Ивана Грозного. Стрелецкое войско во 2-й половине XVI – начале XVII в. - [45]
Первые шесть стрелецких подразделений, статей, насчитывали, если принять на веру сведения, сообщаемые Русским Хронографом, 3 тыс. стрельцов — по пятисот бойцов в каждой статье. Последние же делились на сотни. При этом, во всяком случае на первых порах, стрелецкие сотни действительно являлись сотнями, имея близкое к ста число бойцов (чего не скажешь об учрежденных вскоре после этого «сотнях» детей боярских, которые сильно различались по численности).
Царский приговор, пересказанный составителем Русского Хронографа, не содержит сведений относительно разбивки стрелецких сотен на более мелкие подразделения. Но само по себе деление первых «статей» на сотни позволяет предположить, что внутренняя организация их строилась на строгом следовании децимальному принципу (который был заимствован, видимо, от пищальников, а эти последние, как мы уже отмечали, взяли его у посадских людей). Следовательно, можно с уверенностью предположить, что уже на самых ранних этапах стрелецкие сотни делились на полусотни и десятки.
Это предположение подтверждают несколько более поздние источники. Так, стрелецкие десятники встречаются на страницах писцовой казанской книги 1566–1568 гг.[282] В «Обидном списке», приложенном к грамоте полоцкого воеводы князя А.И. Ногтева-Суздальского, сообщающей о бесчинствах литовских ратных людей на руско-литовском порубежье и датированной летом 1571 г., неоднократно упоминаются стрелецкие и казачьи пятидесятники[283], равно как и в приходно-расходных книгах Соловецкого монастыря — например, в мае 1581 г.[284] О развитой иерархии начальных людей недвусмысленно говорит т. н. «Записка о царском дворе», составленная, по мнению отечественного исследователя Д.В. Лисейцева, во время короткого правления Лжедмитрия I[285]. Эта записка среди прочих любопытных подробностей о стрелецкой «повседневности» (потому к ней мы еще не раз будем возвращаться) сообщает, что «на Москве безотступно живут пять приказов стрелцов, а в приказе по пятисот человек; у них головы стрелетцкие, сотники, пятидесятники, десятники»[286].
О многоуровневой иерархии начальных людей в стрелецких приказах говорят и другие источники, как более ранние, так и современные «Записке». Ж. Маржерет, служивший Борису Годунову, Лжедмитрию I, упоминает стрелецких голов, сотников и десятников — стрельцы, писал он, разделены на приказы, «т. е. отряды по пятьсот человек, над которыми стоит голова, по-нашему — капитан; каждая сотня человек имеет сотника и каждые десять человек — десятника» (в оригинале фраза звучит следующим образом: «Qui est une compagnie de cinq cens, sur lesquels ils ont un Golova que nous nommerons Capitaine, chscune centaine d’hommes a un Centenier, et cahque dix homes un Decetnic»). Любопытно, но, подробно перечисляя звания начальных людей стрелецкого войска и приводя им примерные французские аналоги, Маржерет не упоминает пятидесятников)[287].
Подчиненность и «штатное расписание» начальных людей в стрелецком приказе конца XVI — начала XVII в. хорошо видны из сведений, которые сообщает смоленская «Крестоприводная книга» 1598 г., о которой мы уже упоминали прежде. Согласно ее сведениям, пятисотенный приказ под началом стрелецкого головы делился на пять сотен во главе с сотниками. Каждая сотня, в свою очередь, делилась на две полусотни, а полусотни, которыми командовали пятидесятники, — на десятки во главе с десятниками, причем пятидесятник сам командовал одним из десятков своей полусотни, и, таким образом, в его подчинении находились четверо десятников. Так, в приказе головы Лукьяна Корсакова числились сотниками Григорий Микулин, Михаил Битяговский, Пороша Кудрявый, Тимофей Доводчиков и Артемий Кушелев, пятидесятниками — Иван Гаврилов, Иван Андронов, Семен Картавый, Тит Павлов, Василий Шмыр, Иван Алексеев, Истома Леонов, Василий Дернов и Софрон Сидоров; десятниками — Афоня Зиновьев, Мокей Леонтьев, Ждан Константинов, Ермола Колоколов, Федор Шеста, Андрей Микулин, Василий Кошкодав, Иван Васильев, Осип Булатов, Афоня Григорьев, Моисей Васильев. Яким Мыльников, Афоня Понютин, Иван Матвеев, Давыд Клементьев, Яким Капкин, Гриша Босин, Гриша Серков, Костя Лукин, Истома Павлов, Федча Степанов, Гаврилко Васильев, Игнашко Иванов, Иван Свиридов, Лукьян Шемет, Деменя Федоров, Василий Гаврилов, Денис Кудрин, Давыд Пересветов, Иван Решето, Аксен Овсяников, Федот Иванов, Михайло Улянеев, Кузьма Григорьев, Федор Григорьев, Андрей Денисов, Омена Семенов, Селиверст Теляшов и Василий Прокофьев[288]. Та же структура просматривается и из елецкой Отдельной книги датированной началом 90-х гг. XVI в., об отводе земельного жалования елецким служилым людям, в т. ч. и стрельцам. И здесь также сотня во главе с сотником делилась на две полусотни во главе с пятидесятниками, а каждая полусотня, в свою очередь — на 5 десятков, которыми командовали сам пятидесятник и 4 десятника[289].
Смоленские документы начала XVII в. позволяют сделать предположение и о том, что при стрелецком голове был и свой «штаб» из нескольких дьячков/подьячих и их помощников, которые вели всю приказную внешнюю и внутреннюю документацию. Так, в смоленском стрелецком приказе головы Василия Чихачева в 1611 г. роль подьячих исполняли стрелец Борис Чемесов и пятидесятник Семен Игумнов
Уникальное издание, не имеющее себе равных! Первое отечественное исследование Великой огнестрельной революции XV–XVII вв., перевернувшей не только военное дело, но и всю историю человечества. По мере распространения огнестрельного оружия на смену прежней ударной тактике (когда на поле боя преобладала пехотная пика, а главным родом войск были пикинеры) пришел «огневой бой», дистанционное поражение противника массированным огнем мушкетеров и артиллерии, – так, в крови и пороховом дыму, умирало Средневековье и рождалось Новое Время.Военная революция, чреватая радикальными социальными преобразованиями, с разной скоростью протекала в Западной Европе, на Руси, в Речи Посполитой и Оттоманской империи – именно этими различиями во многом объясняется возвышение Запада и упадок Восточной и Юго-Восточной Европы, а запоздалый отказ Руси от «османской» военной модели в пользу западноевропейской традиции во многом предопределил особый путь развития русской цивилизации.
В русско-крымских отношениях, насчитывающих не одно столетие, XVI век занимает особенное место. Сложившийся в конце XV века русско-крымский союз, острием своим направленный против Большой Орды, оказался, увы, слишком недолговечным, ибо он основывался на принципе «против кого дружить будем». И когда в 1502 году государство Ахматовичеи окончательно рассыпалось, когда общего могущественного врага, против которого объединились молодая Московская Русь и Крым, не стало, переход от дружественных отношений к открытой враждебности был лишь вопросом времени.
В январе 1558 г. русские полки по повелению Ивана Грозного перешли русско-ливонскую границу. Четыре года, с 1558 по 1561 г., Прибалтика была объята пламенем войны, которая вскоре получила название Ливонской (в свою очередь, эта война стала частью более длительного конфликта, который можно назвать Войной за ливонское наследство, длившейся де-факто с 1555 по 1595 г.). В результате действий русских войск «больной человек» Северо-Восточной Европы, Ливонская «конфедерация», состоявшая из Ливонского ордена, Рижского архиепископства и ряда других, более мелких владений, была разгромлена, распалась и разделена между могущественными и алчными соседями.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
С давних пор в российском общественном мнении устоялась точка зрения на военное дело Российского государства раннего Нового времени (вторая половина XV – конец XVII в.) как на нечто архаичное, примитивное и отсталое. Сформировавшийся в петровское время яркий образ московского ратного человека, мечтающего о том, чтобы государю послужить не вынимая сабли из ножен, оказал неизгладимое впечатление на последующие поколения отечественных историков, пренебрежительно расценивавших уровень развития русского военного дела московской эпохи.
В истории русско-польско-литовского противостояния, длившегося с перерывами двести лет, с 1486 по 1686 г., война 1562–1570 гг. занимает важнейшее место. В ходе этого конфликта, который по праву можно назвать войной Полоцкой, именно Полоцк стал главной целью Ивана Грозного, и вокруг него развернулись основные события. В ходе этого конфликта держали экзамен две политические системы, Руси московской и Руси литовской. И если московская Русь прошла это тяжелейшее испытание, то Русь литовская не выдержала проверки и по итогам войны прекратила свое существование как политический субъект, де-факто поглощенная Польшей в результате Люблинской унии 1569 г.
Настоящая монография представляет собой первую попытку исследования дипломатических отношений и культурных связей между Золотой Ордой и Египтом. Автор монографии анализирует причины, вызвавшие столь продолжительный и тесный союз между двумя странами, различными как как по своей культуре, так и по истории своего развития. Поводов для такого союза было несколько, причем важно подчеркнуть, что на всем протяжении рассматриваемого периода (от середины XIII до конца XIV в.) инициатива в поддержании дружественных отношений с Золотой Ордой, как правило (по крайней мере, до середины XIV в.), исходила от Египта, так как последний был не только заинтересованной стороной в этом союзе, но даже вынужден был искать политической поддержки в Золотой Орде.
В истории антифеодальных народных выступлений средневековья значительное место занимает гуситское революционное движение в Чехии 15 века. Оно было наиболее крупным из всех выступлений народов Европы в эпоху классического феодализма. Естественно, что это событие привлекало и привлекает внимание многих исследователей самых различных стран мира. В буржуазной историографии на первое место выдвигались религиозные, иногда национально-освободительные мотивы движения и затушевывался его социальный, антифеодальный смысл.
Таманская армия — объединение Красной армии, действовавшее на юге России в период Гражданской войны. Существовала с 27 августа 1918 года по февраль 1919 года. Имя дано по первоначальному месту дислокации на Таманском полуострове.
Книга вводит в научный оборот новые и малоизвестные сведения о Русском государстве XV–XVI вв. историко-географического, этнографического и исторического характера, содержащиеся в трудах известного шведского гуманиста, историка, географа, издателя и политического деятеля Олауса Магнуса (1490–1557), который впервые дал картографическое изображение и описание Скандинавского полуострова и сопредельных с ним областей Западной и Восточной Европы, в частности Русского Севера. Его труды основываются на ряде несохранившихся материалов, в том числе и русских, представляющих несомненную научную ценность.
Книга представляет собой исследование англо-афганских и русско-афганских отношений в конце XIX в. по афганскому источнику «Сирадж ат-таварих» – труду официального историографа Файз Мухаммада Катиба, написанному по распоряжению Хабибуллахана, эмира Афганистана в 1901–1919 гг. К исследованию привлекаются другие многочисленные исторические источники на русском, английском, французском и персидском языках. Книга адресована исследователям, научным и практическим работникам, занимающимся проблемами политических и культурных связей Афганистана с Англией и Россией в Новое время.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
ПЕРВАЯ КНИГА О РУССКОЙ АРТИЛЛЕРИИ ЦАРСТВОВАНИЯ ИВАНА ГРОЗНОГО! Русская артиллерия внесла свой громкий вклад в военную историю XV–XVI веков. Появившись в Москве лишь в конце XIV века, она еще в XV столетии значительно отставала в своем развитии от западноевропейской, но уже к середине XVI века, по признанию самих иностранцев, была на одном уровне с лучшими европейскими арсеналами (немецкими, итальянскими), а Русское государство обладало самым мощным и современным артиллерийским парком в Восточной Европе. На основе материалов отечественных и зарубежных архивов ведущий специалист по отечественной артиллерии от Ивана III до Смутного времени, кандидат исторических наук А.Н.
К 300-ЛЕТИЮ ОКОНЧАНИЯ ВЕЛИКОИ СЕВЕРНОЙ ВОИНЫ! «Чрез взятие сего города Санкт-Питербурху конечное безопасение получено» – так Петр Великий прокомментировал взятие русскими войсками Выборга в 1710 г. Всего же за продолжавшуюся 21 год войну России со Швецией насчитывается около семидесяти осадных операций, ведь захват и оборона крепостей составляли значительную часть военного дела начала XVIII столетия. Книга Бориса Мегорского посвящена этой типичной для своего времени, но малоизвестной сегодня стороне боевых действий эпохи Петра I. При описании осадной войны автор обращает внимание на вопросы повседневности, рутинные задачи, воинские традиции и обычаи, поведение в боевой обстановке.
«ЧЕГО НЕ МОГЛА СДЕЛАТЬ ПЕХОТА, ТО СДЕЛАЕТ КАВАЛЕРИЯ» — эти слова генерала А. Н. Куропаткина, главнокомандующего русской армией в войне с Японией, были сказаны о сражениях 1904–1905 гг. Однако в Первую Мировую и Гражданскую войны боевое применение кавалерии только подтвердило верность его оценки. Уже первые бои 1914 г. показали превосходство русской конницы над кавалерией германцев и австрийцев как в качестве личного состава, так и в боевой подготовке, а на фронтах Гражданской войны красные конники (в первую очередь из легендарных 1-й и 2-й Конных армий) сыграли ключевую роль, серьезно повлияв на ее исход.
Они завоевали для Римской империи полмира. Они пронесли римских орлов от Британии до Персидского залива и от Африки до Рейна и Дуная. Они были становым хребтом величайшего государства Древнего мира. Римские легионы по праву считаются самой мощной, совершенной и эффективной боевой машиной своего времени, по многим параметрам не превзойденной до XVIII века нашей эры. Феноменально дисциплинированные и организованные, великолепно обученные, вооруженные по последнему слову техники, они не знали себе равных более полутысячи лет – недаром сами римляне приписывали создание легионов не только человеческому разуму, но и «Божественному провидению». Боевое расписание и тактика, вооружение и боевое применение, редкие поражения и знаковые победы – в этой книге, беспрецедентной по глубине и охвату материала, история римских легионов предстает во всем ее величии.