Янтарная сакма - [10]
А ганзеец уже широким шагом выходил из питейного заведения, не пряча красную от крови саблю. Монах, дурак, сидел, обнявши мешок с медью, и пьяно улыбался...
— Караул! — сипло и не в голос заорал швед. — Иноземцы режут иноземцев!
О том, что, через кровь завладев тетрадью Афанасия Никитина, Проня и Бусыга укрылись на своём острове, знал только Семён Бабский, старшина псковских купчин.
Про зарезанных испанских наёмников через день забыли, а вот про тайную тетрадь русского купца пошла молва по всему свету. И с каждой басней цена на ту тетрадь возрастала. Польский король Казимир, одной ногой стоя в могиле, обещал за неё пятьсот золотых дублонов, но над королём смеялись, ведь сам император Австрийской империи предлагал за тайную тетрадь уже три тысячи дублонов! Но его перешиб в цене Папа римский Александр Шестой: первый католик из всех католиков давал за рукописный труд Афанасия аж пять тысяч французских луидоров — для того только, чтобы получить ту тетрадь и самолично сжечь в собственном камине.
А по восточным окраинам Польши да Литвинщины гулял слабый послух, что жиды, прочно усевшиеся на Великом Новгороде, дадут за тетрадь Афанаськи Никитина тысячу рублей в серебряном весе. Этому слуху завидовали, но над ним и смеялись. Жиды наладились клеймить рублёвым чеканом бруски свинца, покрывать их оловом с подмесом серебра поверху. Такие рубли, пожалуй, годны только на свинчатки — бить в лоб самих жидов...
Семён Бабский по раннему утру приехал на остров и теперь рассказывал укрывшимся псковским людям про цену тетради тверского купца:
— Вот такая, стало быть, история с той тетрадью. Ты бы, Бусыга, хоть показал её мне... Я же тебя спас от повального розыска, когда ты испанских вражин отправил Деве Марии дорогу подметать[18].
Бусыга крякнул, вышел из лабаза.
Семён Бабский широким платком утёр пот со лба, спросил смурного Проню:
— Сидючи здесь, на отшибе, разве торговать можно? Чем живёте? Чем кормитесь?
— А! — махнул рукой Проня. — Нынче только по тайным тропам и торгуют. Новгородцы, вон, два наших лабаза завалили своим товаром. Гонят его мимо Москвы на Казань, а оттуда, по Волге, в Астрахань. Ничего... Мы с них берём понемножку. За сохранность имущества... Живём как можем.
— Недолго вам осталось мочь. — Семён Бабский снова утёрся. В лабазе было прохладно, а он потел и ёжился. — Москва рубит на Волге, перед Чебоксарами, город Нижний Новгород. Раньше там острог стоял, теперь встанет город. Знает Москва, что мимо её карманов деньги утекают. Теперь не утекут!
Проня только покачал головой. У него в Пскове осталась жена, родная сестра Бусыги — на сёстрах они переженились по старому купеческому обычаю. Чтобы деньги из рода не уходили. Он, Проня, душой в Пскове сидел, не на острове. И про Москву готов был забыть.
Вернулся Бусыга с кожаным кошлем. Развернул, достал тетрадь Афанасия. Семён Бабский подержал тетрадь на ладонях, увидел православный крест в конце, перекрестился, самолично захлопнул тетрадь и завернул её в кожу. Передал Бусыге:
— Пока спрячь. Да выпить мне чего холодного подай, а? Разговор сейчас будет. Меж вами разговор и между городом Псковом в моём лице.
Сели на улице, перед лабазом, на холодке. Малость выпили вина. По ковшу.
— Старый папа у католиков номер, — сообщил Семён Бабский. — Новый папа, именем Александр Шестой, говорят, совсем вызверенный человек. С турками стакнулся, готовит поход против Москвы. Письмо отписал великому князю Московскому, чтобы тот немедля уничтожил на Руси православие и вводил католическую веру... А городам Пскову и Великому Новгороду папа выдал отдельные грамоты, что он эти города уже приветствует, как перешедшие в лоно католической церкви. Вот так, парни. Не наливайте мне больше этого венгерского кваса, у меня чистая водка есть.
Выпили водки, тройной, царской возгонки. Проня и Бусыга молчали, закусывали. Только Семён Бабский не закусывал. А выпивши, шумно выдыхал:
— В Великом Новгороде сейчас какое-то бесоверие хвостом вертит. Объявился там некто, именем жид Схария, начал рушить устои православия. В открытую крушит нашу веру. А за ним встала дура и вражина полная — Марфа-посадница.
— Марфа за мужа своего Москве мстит, — осторожно сказал Бусыга. — За жида... Подлый же был у неё муж, Исаак! За немалые деньги пролез в посадники Новгорода, весь город опутал долгами. Кто противился, того казнил...
— Русских людей иначе как «русские свиньи» не называл, — встрял Проня. — А если кому платил за работу или за товар, то исключительно поддельным серебром... Слава богу, посадил его великий князь Иван Васильевич гузном в Болото![19]
Бусыга хоть и крепко выпил, говорил, хорошо обдумывая слова:
— Марфа-посадница теперь хочет Новгород оторвать от Руси и прилепить к Литвинщине. А мы здесь при чём? Псков сам по себе, не новгородская пятина[20].
— А вы при том, купцы, что владеете великой тайной. Где золото есть.
— Ну-у! Сказал тоже! — хмыкнул Проня.
— Сказал, ибо знаю что говорю. Великий князь Московский Иван Васильевич добровольно свою выю не нагнёт под католический крест. Мало того, он войну начнёт...
— Давно пора! — отозвался Бусыга.
XVI век. Время правления Ивана Грозного в России и Елизаветы II в Англии – двух самодержцев, прославившихся стремлением к укреплению государственности и завоеванию внешних территорий.На Западе против русского царя зреет заговор. К Ивану Грозному прибывает английский посол, капитан Ричардсон. Причем едет он якобы с Севера, обогнув Скандинавские страны и потерпев кораблекрушение в Белом море. Однако в действительности целью путешествия Ричардсона было исследование проходов к Обской губе, через которую, поднявшись по Оби и Иртышу, английские негоцианты собирались проложить путь в Китай, а в перспективе – отнять у Московии Сибирь.
В канун 1797 года офицер фельдъегерского полка Её Императорского Величества Екатерины Второй поручик Александр Егоров по воле злого случая стал дезертиром. Сбежал в Америку, где, опять же волей злого случая, пересидел русско-персидскую войну, войну с Наполеоном. А злым случаем был огромный камень изумруд, каковой по милости сильных мира сего перемещался по странам и континентам. Русский офицер Александр Егоров чувствовал за собой великую вину за невольное дезертирство ради камня зелёного цвета и дал себе слово свою вину перед Родиной искупить.
Из великого прошлого – в гордое настоящее и мощное будущее. Коллекция исторических дел и образов, вошедших в авторский проект «Успешная Россия», выражающих Золотое правило развития: «Изучайте прошлое, если хотите предугадать будущее».
«На берегу пустынных волн Стоял он, дум великих полн, И вдаль глядел». Великий царь мечтал о великом городе. И он его построил. Град Петра. Не осталось следа от тех, чьими по́том и кровью построен был Петербург. Но остались великолепные дворцы, площади и каналы. О том, как рождался и жил юный Петербург, — этот роман. Новый роман известного ленинградского писателя В. Дружинина рассказывает об основании и первых строителях Санкт-Петербурга. Герои романа: Пётр Первый, Меншиков, архитекторы Доменико Трезини, Михаил Земцов и другие.
Роман переносит читателя в глухую забайкальскую деревню, в далекие трудные годы гражданской войны, рассказывая о ломке старых устоев жизни.
Роман «Коридоры кончаются стенкой» написан на документальной основе. Он являет собой исторический экскурс в большевизм 30-х годов — пору дикого произвола партии и ее вооруженного отряда — НКВД. Опираясь на достоверные источники, автор погружает читателя в атмосферу крикливых лозунгов, дутого энтузиазма, заманчивых обещаний, раскрывает методику оболванивания людей, фальсификации громких уголовных дел.Для лучшего восприятия времени, в котором жили и «боролись» палачи и их жертвы, в повествование вкрапливаются эпизоды периода Гражданской войны, раскулачивания, расказачивания, подавления мятежей, выселения «непокорных» станиц.
Новый роман известного писателя Владислава Бахревского рассказывает о церковном расколе в России в середине XVII в. Герои романа — протопоп Аввакум, патриарх Никон, царь Алексей Михайлович, боярыня Морозова и многие другие вымышленные и реальные исторические лица.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Иван Данилович Калита (1288–1340) – второй сын московского князя Даниила Александровича. Прозвище «Калита» получил за свое богатство (калита – старинное русское название денежной сумки, носимой на поясе). Иван I усилил московско-ордынское влияние на ряд земель севера Руси (Тверь, Псков, Новгород и др.), некоторые историки называют его первым «собирателем русских земель», но!.. Есть и другая версия событий, связанных с правлением Ивана Калиты и подтвержденных рядом исторических источников.Об этих удивительных, порой жестоких и неоднозначных событиях рассказывает новый роман известного писателя Юрия Торубарова.
Книга посвящена главному событию всемирной истории — пришествию Иисуса Христа, возникновению христианства, гонениям на первых учеников Спасителя.Перенося читателя к началу нашей эры, произведения Т. Гедберга, М. Корелли и Ф. Фаррара показывают Римскую империю и Иудею, в недрах которых зарождалось новое учение, изменившее судьбы мира.
1920-е годы, начало НЭПа. В родное село, расположенное недалеко от Череповца, возвращается Иван Николаев — человек с богатой биографией. Успел он побыть и офицером русской армии во время войны с германцами, и красным командиром в Гражданскую, и послужить в транспортной Чека. Давно он не появлялся дома, но даже не представлял, насколько всё на селе изменилось. Люди живут в нищете, гонят самогон из гнилой картошки, прячут трофейное оружие, оставшееся после двух войн, а в редкие часы досуга ругают советскую власть, которая только и умеет, что закрывать церкви и переименовывать улицы.
Древний Рим славился разнообразными зрелищами. «Хлеба и зрелищ!» — таков лозунг римских граждан, как плебеев, так и аристократов, а одним из главных развлечений стали схватки гладиаторов. Смерть была возведена в ранг высокого искусства; кровь, щедро орошавшая арену, служила острой приправой для тусклой обыденности. Именно на этой арене дева-воительница по имени Сагарис, выросшая в причерноморской степи и оказавшаяся в плену, вынуждена была сражаться наравне с мужчинами-гладиаторами. В сложной судьбе Сагарис тесно переплелись бои с римскими легионерами, рабство, восстание рабов, предательство, интриги, коварство и, наконец, любовь. Эту книгу дополняет другой роман Виталия Гладкого — «Путь к трону», где судьба главного героя, скифа по имени Савмак, тоже связана с ареной, но не гладиаторской, а с ареной гипподрома.