Янтарная Цитадель - [20]

На самом крутом и высоком городском холме высилась Янтарная Цитадель. Три могучих, одна другой выше, стены окружали овалами дворец царя Гарнелиса и царицы Мабрианы, а между стенами жила царская стража и дворцовая прислуга. Тысячу и семь сотен лет тому обратно возведена была Цитадель из лучшего мрамора Нафенетских каменоломен, сиявшего при любом свете глубоким прозрачно-янтарным цветом.

Когда-то Цитадель приходилось защищать от врага. Но последние два с половиной века властители Авентурии правили единой и мирной державой. Впрочем, великий материк не всегда мог насладиться единством, и тем более – миром.

Древнейшие дни Авентурии были скрыты пеленой легенд. Земля полыхала драгоценным огнем – полуразумною, буйною силой камней, скал, лавовых рек – покуда элирский чародей Нилотфон не смирил его мощь, сделав землю пригодной для обитания людей. Но от тех, кого первыми произвела на свет Богиня, мало что было известно. Эти люди пробавлялись охотою и поклонялись богу-оленю. В те годы не было земель и не было границ; иные утверждали, что начаткам цивилизации обучили людей элир, но эту идею Гарнелис отвергал с негодованьем. Нелепо думать, будто люди ничего не достигли сами. Это воинственные жители Торит Мира своими беспрестанными налетами вынудили соседей объединиться для отпора, и накапливать знания. Жители краев, которым предстояло стать Норейей, Эйсилионом и Параниосом, отважно сражались, дабы изгнать северян. Одно же племя, ведомое неким Мароком, бежало на юг, где на берегах Лазурного океана основали первый город, и первое царство – Лазуру Марок.

Гарнелис бывал в тех краях. В молодости он много путешествовал (как путешествовала царевна Гелананфия теперь… верней, прежде), чтобы ближе узнать земли, которыми ему предначертано было править. Лазура Марок показалась ему жаркой землей ярких красок, полной, как в давние годы, роскошно одетых звездочетов и любомудров, нежившихся в теньке под бесконечные умные речи, но неспособных на всякое практическое дело. Растраченная мощь. Некогда Лазура Марок могла всю Авентурию назвать своим владением. За долгие века ее народ установил торговые пути, смешался с элир, помог народиться другим царствам, со своими правителями. Но слава Лазуры Марок померкла две тысячи лет назад, и причиной тому стала чума.

И в те же годы впервые явились бхадрадомен. Один говорили, что пустоглазые пришельцы явились из опаленной заморской земли, другие – что выползли из-под земли, что они дожидались чумы, а то и принесли ее, ибо отражать вторжение колоссальной ценой выпало Параниосу и Танмандратору, покуда Лазура Марок лежала в руинах. Так закончился Золотой век.

Сердце цивилизации переместилось в молодую еще Париону. Каждое царство гордо несло свою независимость; цари ссорились друг с другом и с элирами, в то время, как Торит Мир на севере оставался общей угрозой. И все же это было плодоносное время, век если не золотой, то серебряный. Покуда бхадрадомен не явились снова. И снова.

После каждого разгрома они возвращались, упорные, как тараканы, губительные, как саранча. За два столетия они покрыли мраком весь континент, и оставались еще два века. Царства рушились перед ними, одно за другим. Гарнелис даже представить не мог себе всего кошмара той эпохи; человечий разум не мог его вместить. И наконец, осталась одна Париона. Все царства обратились к Янтарной Цитадели, к своей последней надежде; и только когда все короны перешли к царям в Парионе, когда все земли объединились под общим властителем, люди смогли обратить вспять прилив, и изгнать бхадрадомен в ходе долгой, кровопролитной, страшной войны, завершившейся на Серебряных равнинах Танмандратора.

С тех пор прошло двести пятьдесят лет мира и восстановления. Гарнелис мысленно называл их Гелиодоровым веком, когда земля сияет под солнцем, подобно драгоценному камню. Властители Парионы правили мудро и мягко, и оттого прочие царства с радостью остались под их короною, помня о важности единства. То было великое достижение – слияние Девяти Царств.

Только вот сам Гарнелис ничего не совершил ради этого. Наследство упало ему в руки, как созревшее золотое яблоко. Он должен совершить что-то, оставить по себе след.

Царь бросил взгляд на вершины двух городских холмов. Вместе с Янтарной Цитаделью они образовывали почти равносторонний треугольник, так что из окна были одновременно видны оба. На холме по правую руку высился жемчужный купол храма богини Нефетер. На холме по левую руку когда-то стоял Старый царский театр, одно из старейших и прекраснейших зданий Парионы.

Теперь, увы, он сгинул.

Прищурившись, Гарнелис озирал площадку. Деревья на холме срубили, верхушка выглядела голой и изувеченной. Уродливой. Его подданные сражались, лишались жизни и свободы, чтобы сохранить этот театр, и до сих пор горожане при виде проплешины на его месте утирали слезы, но Гарнелис не плакал. Это их вина. Если бы они только поверили в него, когда он впервые объявил о своей стройке. Если б только этот самодовольный лицедей Сафаендер не высмеял его планы в своей так называемой сатире, а слушатели не хохотали с таким восторгом…