Янки при дворе короля Артура - [49]

Я сказалъ своему собесѣднику:

— Это крайне трудное чудо возобновить воду въ сухомъ колодцѣ, но мы попробуемъ, если этого не удастся моему собрату Мерлэну. Онъ только посредственный магъ и весьма возможно, что онъ потерпитъ неудачу. Но это нн можетъ подорвать его кредита: человѣкъ, который можетъ совершить такое чудо, долженъ знать многое. Но я могу сдѣлать это чудо. Я долженъ сдѣлать его; не стану скрывать отъ васъ, что это такое чудо, для котораго придется напрячь всѣ свои силы до послѣдней степени.

— Конечно, никто не знаетъ истины лучше нашего братства; по разсказамъ оказывается, что было крайне трудно въ то время возстановить воду; для этого понадобился цѣлый годъ. Но да пошлетъ вамъ Господь Богъ удачу, а мы будемъ за васъ молиться.

У меня была хорошая мысль распустить слухъ, что это было крайне трудное дѣло. Часто малыя дѣла становились великими, если о нихъ распространяли такое предупрежденіе. Мой собесѣдникъ былъ вполнѣ убѣжденъ въ трудности такого предпріятія; конечно, онъ сообщитъ это и другимъ. Дня черезъ два поднимется сильная тревога.

ГЛАВА XXIII. Исправленіе колодца.

Въ субботу послѣ полудня я отправился къ колодцу и пробылъ тамъ нѣкоторое время. Мерлэнъ жегъ тамъ дымный порошекъ, разводя руками по воздуху и бормоча какую-то тарабарщину такъ же усердно, какъ и всегда, но, несмотря на все это, въ колодцѣ незамѣтно было хотя какого-либо слѣда влажности. Наконецъ, я сказалъ:

— Ну что, партнеръ, какъ идутъ дѣла?

— Теперь я занятъ самыми могущественными чарами, какія только извѣстны знатокамъ сокровенныхъ искусствъ на востокѣ; если мнѣ не удастся и это, тогда уже ничего нельзя сдѣлать. Но тише, молчите, пока я не кончу!

И тутъ поднялся такой густой дымъ, который наполнилъ весь районъ и, вѣроятно, былъ крайне неудобенъ для отшельниковъ, такъ какъ вѣтеръ дулъ въ ихъ сторону, а дымъ разстилался надъ ними, какъ густой туманъ. Мерлэнъ говорилъ, между тѣмъ, какія-то несвязныя рѣчи, кривлялся, разводилъ по воздуху руками самымъ страннымъ образомъ. Минутъ черезъ двадцать онъ остановился, задыхаясь, и съ его лица градомъ катился потъ. Всѣ собрались и старались узнать, что означаетъ такой густой дымъ. Мерлэнъ сказалъ:

— Я испробовалъ все, что только смертный могъ сдѣлать для уничтоженія чаръ, оковывающихъ эти воды. Но пришлось потерпѣть неудачу; то, чего я опасался, оказалось совершенно вѣрнымъ: причина такой неудачи заключается въ томъ, что самый могущественный духъ, извѣстный восточнымъ мудрецамъ — имя котораго никто не можетъ произнести и остаться въ живыхъ — навелъ чары на этотъ колодезь. Смертный не можетъ уничтожить этихъ чаръ и даже не найдется никого, кто могъ бы узнать тайну этихъ чаръ; безъ знанія этой тайны ничего нельзя сдѣлать. Итакъ, друзья мои, здѣсь никогда больше не появится вода. Я сдѣлалъ все, что только въ силѣ человѣка. Позвольте мнѣ удалиться.

— Ты слышалъ, что онъ говорилъ, сынъ мой. правда-ли это? — спросилъ патеръ.

— Отчасти, да!

— Такъ не все, не все, сынъ мой! Но что именно правда?

— Правда то, что духъ съ русскимъ именемъ навелъ чары на этотъ колодезь.

— Боже сохрани! Въ такомъ случаѣ мы совершенно раззорены?

— Очень возможно.

— Но не навѣрно? Вы говорите, что это не навѣрно?

— Да, это такъ.

— Поэтому вы полагаете, что если онъ говоритъ, будто никто не можетъ уничтожить этихъ чаръ, то это…

— Да; то, что онъ говоритъ, не безусловно вѣрно. Тутъ есть условія, при которыхъ усилія уничтожить эти чары могутъ имѣть нѣкоторые шансы на успѣхъ, хотя и крайне сомнительные.

— Условія?..

— О, эти условія вовсе не трудны. Вотъ они: мнѣ необходимо имѣть въ своемъ полномъ распоряженіи колодезь и окружающія его окрестности на полумили разстоянія, начиная отъ сегодняшняго дня послѣ захожденія солнца до тѣхъ поръ, пока я не окончу заклятія, и не пускать никого ходить по этому мѣсту безъ моего дозволенія.

— И это все?

— Да.

— И вы не боитесь произвести опытъ?

— О, нисколько! Одно можетъ не удастся, тогда другое будетъ имѣть успѣхъ. Итакъ, вы согласны на мои условія?

— На эти и на всѣ другія, какія вы пожелаете. Я отдамъ по этому поводу приказанія.

— Подождите, — сказалъ Мерлэнъ съ дьявольскою усмѣшкою. — Вы слышали, что тотъ, кто вздумаетъ уничтожить эти чары, долженъ зналъ имя этого духа?

— Да, я знаю его имя!

— Но знать его имя еще недостаточно, такъ оно не убиваетъ; но надо произнести его, вы это знаете? Ха, ха, ха! Знаете-ли вы это?

— Да, и это также знаю!

— Такъ вы знали это! Въ умѣ-ли вы? Слѣдовательно, вы намѣрены произнести его имя и умереть?

— Произнести его? Весьма понятно. Я произнесъ бы его, если бы оно было и валлійское.

— Тогда вы погибшій человѣкъ; я отправлюсь и разскажу объ этомъ Артуру.

— Это прекрасно. Возьмите вашъ мѣшокъ и ступайте. Для васъ остается одно: отправиться домой и слѣдить за погодой, Джонъ Мэрлэнъ.

Это былъ удачный намекъ; магъ нахмурился: онъ былъ самымъ плохимъ угадчикомъ погоды въ королевствѣ. Когда онъ приказывалъ выставлять по побережью сигналы предостереженія, то цѣлую недѣлю стояло затишье; если онъ предсказывалъ хорошую погоду, то цѣлую недѣлю дождь лилъ, какъ изъ ведра. Я умышленно пристроилъ его въ бюро погоды, чтобы подорвать его репутацію. Однако, такой намекъ съ моей стороны поднялъ въ немъ всю желчь и вмѣсто того, чтобы отправиться домой и возвѣстить о моей смерти, онъ сказалъ, что останется здѣсь и порадуется ей.