Янки при дворе короля Артура - [26]

Я попросилъ фермеровъ дать мнѣ кремень и огниво, и когда они усадили на лошадь меня и Сэнди, то я закурилъ трубку. Когда первыя струи дыма показались черезъ забрало моего шлема, то всѣ эти люди направились къ лѣсу, а Сэнди обернулась назадъ и бросила на дорогу мрачный взоръ. Они полагали, что я одинъ изъ тѣхъ огненныхъ драконовъ, о которыхъ они такъ много слышали отъ рыцарей и другихъ профессіональныхъ лгуновъ. Мнѣ стоило не мало труда убѣдить этотъ народъ вернуться обратно на ихъ мѣсто. Затѣмъ я имъ сказалъ, что это такого рода чары, которыя могутъ принести вредъ только моимъ врагамъ. Я обѣщалъ имъ, положивъ руку на сердце, что всѣ тѣ, которые не чувствуютъ ко мнѣ никакой вражды, могутъ пройти совершенно спокойно мимо меня, а тотъ, кто останется позади, будетъ пораженъ смертью. Весь этотъ кортежъ прошелъ мимо меня съ большою быстротою. Никто изъ нихъ не былъ настолько любопытенъ, чтобы остаться позади и посмотрѣть, что съ нимъ случится.

Я потерялъ время съ этими взрослыми ребятами, ихъ страхъ совершенно прошелъ и они были въ восторгѣ отъ чуда, заставивъ меня выкурить въ ихъ присутствіи пару трубокъ и тогда только меня отпустили. Однако, время не было потеряно непроизводительно, такъ какъ Сэнди была въ поискахъ за новостями, она это очень любила, какъ вамъ извѣстно. Такая отсрочка заставила хотя на нѣсколько времени замолчать ея говорильную мельницу, а это уже былъ хорошій выигрышъ. Но, кромѣ всѣхъ этихъ выгодъ, я все же кое чему выучился. Я теперь былъ готовъ для встрѣчи съ исполиномъ или съ людоѣдомъ — словомъ, кому вздумалось бы теперь явиться.

Мы провели ночь у благочестиваго отшельника и всѣ мои невзгоды начались на слѣдующій день послѣ обѣда. Мы переѣзжали наискось широкій лугъ и я, за отсутствіемъ всякой музыки, ничего не видѣлъ, ничего не слышалъ, какъ вдругъ Сэнди внезапно прервала какое-то замѣчаніе, начатое ею еще утромъ, и воскликнула: — Защищайся, лордъ! Твоей жизни грозитъ опасность! Она соскользнула съ лошади, прошла нѣсколько шаговъ и остановилась. Я посмотрѣлъ и увидалъ вдали, подъ деревомъ, шесть вооруженныхъ рыцарей съ ихъ оруженосцами; вѣроятно, между ними происходилъ какой-то споръ, должно быть, о томъ, чтобы подтянуть сѣдла. Моя трубка была готова и я долженъ былъ бы уже зажечь ее, если бы не потерялъ времени въ размышленіяхъ, какимъ образомъ уничтожить всѣ притѣсненія въ этой странѣ и отдать народу всѣ украденныя у него нрава и полномочія, не обижая при этомъ никого. Наконецъ, я закурилъ трубку и пока я съ нею возился, рыцари уже были близко. Они явились всѣ вмѣстѣ; но въ нихъ не было того рыцарскаго великодушія, о которомъ случается читать такъ много, чтобы одинъ отдѣлился изъ нихъ для битвы съ противникомъ, а другіе смотрѣли бы на это подъ деревомъ; нѣтъ, они явились всѣ вмѣстѣ съ шумомъ и трескомъ, подобно бомбамъ изъ батареи; они явились съ опущенными внизъ головами, съ развѣвающимися сзади перьями и съ вытянутыми пиками. Это былъ великолѣпный видъ, прекрасный видъ! — но, конечно, только для такого человѣка, которому пришлось бы стоять только подъ деревомъ. Я также вытянулъ пику и ждалъ, ждалъ съ бьющимся сердцемъ, такъ что желѣзная кольчуга чуть не треснула на мнѣ, затѣмъ я выпустилъ густой клубъ дыма изъ подъ забрала моего шлема. Но клубъ дыма разсѣялся и исчезъ.

Эти люди остановились на разстояніи двухъ или трехсотъ ярдовъ отъ меня; меня это встревожило; мое удовольствіе исчезло и явился страхъ; я полагалъ, что теперь я погибшій человѣкъ. Но Сэнди сіяла отъ радости; опять полилось было ея краснорѣчіе, но я остановилъ ее, сказавъ, что мои чары не удались, что ей нужно какъ можно скорѣе сѣсть на лошадь, чтобы спастись бѣгствомъ. Но она никакъ не хотѣла слушаться; она говорила, что мои чары обезоружили рыцарей; они не ѣдутъ къ намъ, потому что не могутъ этого сдѣлать; подождать еще немного, они спѣшатся и убѣгутъ, а мы возьмемъ ихъ лошадей вмѣстѣ съ сѣдлами и убранствомъ. Меня, конечно, нельзя было успокоить такою наивною простотою и я сказалъ, что тутъ произошло какое-либо недоразумѣніе; потому что мой огонь убиваетъ моментально; но если эти люди не умерли, то вѣрно что-нибудь испортилось въ моемъ аппаратѣ, а что именно — я не знаю; но намъ необходимо поторопиться и скорѣе бѣжать, такъ какъ эти люди могутъ напасть на насъ каждую минуту. Сэнди засмѣялась и сказала:

— О, сэръ, эти люди вовсе не такого десятка. Сэръ Лаунсело сразится даже и съ дракономъ и заставитъ его страдать, нападетъ на него, нападетъ еще разъ, и еще разъ, до тѣхъ поръ, пока не побѣдитъ его; тоже сдѣлаютъ и сэръ Пеллиноръ и сэръ Агловаль и сэръ Карадосъ, а тутъ никто на это не рѣшается, пусть лѣнтяй говоритъ, что хочетъ. А что касается до нихъ, то неужели вы думаете, что если бы они могли что-либо сдѣлать, то ничего не предприняли бы?

— Хорошо; такъ чего же они ждутъ? Почему не уѣзжаютъ? Имъ никто въ этомъ не препятствуетъ. Хороша страна! Я думаю, что мнѣ придется уступить шагъ за шагомъ.

— Уступить, такъ-ли? О, дай себѣ минуту сроку. Они даже вовсе и не мечтаютъ объ этомъ… нѣтъ; они ожидаютъ только, чтобы подчиниться.