Ян Гус - [42]

Тем временем на воле, за стенами тюрьмы, происходили решающие события.

Положение папы Иоанна XXIII ухудшалось с каждым днем. Коллегия кардиналов явно брала над ним верх. И когда папе стало ясно, что ему не удержать за собой престола апостола Петра, он решился на смелый шаг. 20 марта Иоанн, переодетый, бежал из Констанца, надеясь добраться до французской территории, чтобы оттуда распустить собор и начать новую борьбу со своими соперниками.

Когда на другой день весть о бегстве папы облетела Констанц — город и собор охватила паника. Итальянские кардиналы, приверженцы Иоанна XXIII, попытались последовать примеру своего пастыря, торговцы запирали лавки, опасаясь уличных беспорядков, и многие были уверены, что собор разваливается.

Сигизмунд, понимая, что такой конец сорвет все его планы, предпринял решительные шаги. Он приказал закрыть городские ворота, купцам велел опять разложить товары и пригрозил тяжелым наказанием каждому, кто осмелится распространять тревожные слухи. Сам он с трубачами объезжал улицы, призывая людей к спокойствию. За бежавшим папой Сигизмунд выслал вооруженную погоню с повелением арестовать беглеца. Эти крутые меры спасли собор.

Крупные события, связанные с бегством папы, отразились и на окружении Гуса. Папские стражники покинули тюрьму, и епископ, которому был поручен надзор над заключенным, обратился к кардиналам за дальнейшими указаниями; но во всеобщем смятении никто не знал, что надо делать, и даже коллегия кардиналов не хотела принять ключи от тюрьмы Гуса, так что он некоторое время вообще находился без охраны, о чем Гус догадался лишь потому, что никто не являлся в камеру и не приносил ему пищу. В конце концов кардиналы передали ключи… Сигизмунду!

И вот Гус очутился в руках Римского короля — человека, который когда-то обещал ему защиту и гарантию свободы. Хлум и пан из Дубы тотчас обратились к Сигизмунду с настоятельной просьбой немедленно открыть двери тюрьмы Гуса.

И действительно, вечером 22 марта тюремные двери открылись. Но вошли в них не друзья Гуса, которых он ждал с минуты на минуту, а многочисленные вооруженные стражники; они вывели узника на берег Рейна, где уже стояла на якоре приготовленная лодка. Когда все погрузились, она поплыла по течению в ночную тьму. Еще до рассвета лодка пристала к берегу, над которым высился замок епископа констанцского Готтлибен.

Там, в высокой башне, и был заключен Гус, с этой минуты совершенно отрезанный от мира. Связь с волей стала невозможной, ибо прежних приветливых надзирателей сменила суровая военная стража, с которой немыслимо было договориться.

Одиночество Гуса стало теперь полным.

Сигизмунду и в голову не приходило действительно освобождать Гуса. Собираясь со временем наследовать королю Вацлаву, он вовсе не желал, чтобы в Чехии жил такой опасный человек, причиняющий постоянные беспокойства и затруднения, кроме того, Сигизмунд знал, что, защищая Гуса, он раздражит кардиналов, которые сейчас больше чем когда-либо были полны решимости продолжать заседания собора.

Но кардиналы тоже намеревались довести до конца процесс Гуса. Допросы были окончены, и следователи передали дело в комиссию по делам веры, чтобы та, рассмотрев материал с богословской точки зрения, подготовила бы выводы для окончательного судебного разбирательства. Во главе этой комиссии был поставлен кардинал д’Айи.

Когда чешские паны, жившие в Констанце, убедились в тщетности своих усилий добиться помощи от Сигизмунда, они отправили срочных гонцов в Чехию и Моравию с просьбой помочь Гусу дипломатическим путем.

По инициативе земского гетмана Моравии, пана Лацека из Краваржей, 8 мая 1415 года в городе Брно собрались моравские дворяне, которые решили послать Римскому королю грамоту протеста. В грамоте моравские дворяне, напомнив Римскому королю его гарантии Гусу, писали: «Мы слышим и с трудом верим тому, что затрагивает честь Твоей Милости, милостивого наследника нашей короны и государя. И мы надеялись, что Твоя Милость соблаговолит обдумать, как сделать, чтоб охранная грамота сохранила силу свою… Теперь же, по слухам, после бегства папы, Гуса перевели в суровейшую темницу и противно христианским законам сковали ему руки и ноги так, что не может он добиться никакой справедливости, а сего и язычники не учинили бы». В заключение моравские паны призывали Сигизмунда «избавить справедливого человека от жестокого заточения и выслушать его публично, да не бесчестить его так коварно, втихомолку, нарушая закон, право и охранные гарантии!» Четырьмя днями позднее подобный протест принял и общий сейм Чехии и Моравии. Это послание чешско-моравского дворянства, скрепленное двумястами пятьюдесятью печатями, было срочно отправлено Сигизмунду. Аналогичный протест выразили на заседании всего собора и чешские дворяне, присутствовавшие в Констанце, их поддержали поляки.

Все это в конце концов заставило собор согласиться на выполнение обещания, данного Сигизмундом чехам в Констанце: Гусу было разрешено выступить публично, был установлен и день выступления — 5 июня. Такое решение было принято главным образом ради Сигизмунда как будущего повелителя Чешского королевства.