Якорь спасения - [10]
— Я… — оказавшись опять в объятиях «робота», Элис почувствовала необъяснимое волнение. Она уперлась ладошками в плечи Флойда, чтобы постараться соблюсти необходимую дистанцию. Но в душе добровольная пленница надеялась, что уютный полумрак ангара придаст разговору подходящий колорит. Она сумеет все объяснить, и это послужит началом новых отношений. — Если вы позволите мне опереться на вас, то я бы с удовольствием…
— Не обижайтесь, но я не могу посвящать вам все свободное время. Кроме того, Клифф предупреждал, что вам надо избегать физических нагрузок на первых порах.
Элис облизнула пересохшие губы, когда Флойд вновь подхватил ее на руки, как дорогую, но абсолютно не нужную антикварную куклу. Он шагнул на солнечный свет, и выражение его лица явственно показало, что не стоит тратить нервную энергию на очередную попытку установить перемирие.
Слава Богу, путь до дома занял только пару минут. Флойд осторожно опустил девушку, и она коснулась пола, застыв как журавль на одной ноге. Когда он открывал наружную дверь, его руки на мгновение обвили ее талию, и это невольное объятие отдалось тупой, ноющей болью, о которой она уже подзабыла. Как ни странно, Элис вдруг успокоилась, когда, невольно ткнувшись лицом в его грудь, ощутила, как бьется сердце «робота».
Флойд небрежно покосился на нее, словно определяя ее подлинную ценность. Потом, настежь распахнув дверь, перенес свою гостью через порог.
3
Элис осмотрелась вокруг. Они находились в огромном холле, украшенном старинными картинами и охотничьей атрибутикой в стиле прошлого века.
— Назад! Ко мне! — Чья-то команда из-за двери холла прозвучала повелительно, но Чарри сделал вид, что ничего не слышал. С прижатыми ушами он ворвался в холл и, сметая все на своем пути, кинулся к Элис. Но когда уже из уст Элис раздалось грозное «Стоять!», бедолага тормознул всеми четырьмя лапами. Увы, попытка остановиться была тщетной — паркет был натерт слишком хорошо. Затормозить щенку удалось, только воткнувшись мордой в ножку стола, ничего другого вблизи не оказалось. Чарри умильно уставился на Элис коричневато-зеленоватыми глазенками.
Флойд судорожно вцепился в вазу, исполненную в античной манере, и придерживал ее, пока проказник протискивался между ножками стола. Элис инстинктивно, чтобы не упасть, прильнула к рачительному хозяину, ухватившись за его ремень.
— Чарри, сидеть! — угрожающе скомандовала она, заметив, что в комнату вплыла некая рыхлая дама лет пятидесяти.
— Простите! Но это безобразие повторяется каждый раз, как только я открываю двери прачечной. — Амелия, просунув два пальца под ошейник, стала выдергивать Чарри из-под дрожащего стола.
— Вы-то как раз ни при чем, — заверил ее Флойд. По тону и взгляду, каким он одарил Элис, было ясно, что у него лично сомнений в том, кто здесь виновен, не имеется. — Как бы там ни было, это исчадие ада уже здесь. Так позвольте уж ему поприветствовать любимую хозяйку. Кстати, может быть, она знает, как «песика» надлежит приводить в чувство?
— Чарри, ко мне! — Элис властно позвала своего питомца, и тот в ответ на повеление хозяйки в один прыжок оказался у ее ног. Элис, балансируя, безуспешно пыталась изловить вертящегося волчком, подобно шаровой молнии, щенка. Бурная сцена приветствия завершилась лишь через несколько минут.
— Простите меня за доставленные хлопоты, — попыталась было извиниться Элис, но толстуха прервала ее:
— Пустяки! Барбос, конечно, непоседливый. Но я так рада сделать хоть что-нибудь приятное для вас, мисс. Мы все постараемся окружить вас настоящей заботой.
— Спасибо вам! — Элис была искренне тронута словами и, главное, задушевным тоном этой грубоватой на вид женщины. — Миссис?…
— Тэнниш. Амелия Тэнниш. Здешняя и, слава Богу, пожизненная экономка, — с пафосом представилась толстуха. — Признаюсь, у нас в доме не водилось животных, даже когда Флойд был подростком. Поэтому приходится привыкать на ходу, что не всегда просто.
— Понимаю… — виновато кивнула Элис. — Для меня Чарри тоже немалое испытание. Я не собиралась заводить собаку. Но это чудо привязалось ко мне вечером на улице. Недели две назад. Наверное, потерялся… Вообще-то он смышленый. И совсем не шумный…
Как ни старалась Амелия сохранить на лице приличествующее моменту выражение, она не могла скрыть, что сама бы никогда не отважилась на подобный подвиг.
— Ну и славно, — махнула рукой миссис Тэнниш. — Теперь эта псина может всласть порезвиться на просторе. Но только под вашим присмотром.
— Конечно! — радостно улыбнулась Элис. Ей хотелось еще немного поболтать с домоправительницей и, по возможности, заручиться расположением столь влиятельной на ранчо особы. Но не тут-то было!
Все это время Флойд нетерпеливо переминался на месте, едва сдерживая раздражение. И когда он заподозрил, что на его глазах окончательно готов сложиться еще один женский альянс, чаша его терпения переполнилась.
— Если вы не намерены забираться по лестнице с помощью перил самостоятельно, я предпочел бы поднять вас наверх именно сейчас. — Он выразительно посмотрел на часы. — У меня еще уйма дел.
— Зря вы так, Фло, — мы ведь все сообща можем обидеться, — решительно заявила экономка. — А потом, как бы смягчая впечатление от своей реплики, посоветовала: — Лучше бы для начала как следует перекусить с дороги.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В каждом из нас живут демоны. Свои. Родные. А что будет, если парочка демонов сговорятся и поменяются местами? Её и его демоны. Рассказ о дружбе и любви, с запахом сирени и рыжими одуванчиками. С горстью романтики и незамысловатым сюжетом. С фэнтези-мистикой, конечно.
Должен быть кто-то, кто замечает первый распустившийся цветок, смешное облако, глаза уличного кота, что каждый день меняют цвет На нашем жизненном пути встречаются разные люди, но все ли они являются людьми на самом деле? Что готовы нам рассказать, а о чём хотят умолчать? Кира познакомилась с необычным парнем. О его существовании нельзя никому рассказать. К чему приведёт их общение? Философское произведение о жизни, тайнах мироздания и любви, с описаниями природы и разговорами за чашкой вкусного чая. Продолжает тему рассказа «Семнадцатое декабря», раскрывает загадку персонажей, появившихся в концовке.
Лаборантка по имени Берта знакомится в больнице с поэтом Лаврентием Егоровым. В результате автокатастрофы он стал инвалидом, прикованным к коляске. Берта выхаживает Лаврентия и становится его женой. Не сломленный физическими страданиями, Лаврентий ломается оттого, что не может обеспечить любимую материально. Он начинает пить. Берта уходит из дома, и Лаврентий принимает решение покончить с собой, не видя смысла жить без любимой. Но любовь оказывается сильнее и водки, и пули.
Скарлетт Мери Белль — прилежная ученица Гарварда, которую волнуют лишь учеба и семья, но никак не Джастин О’Коннор, с которым в один из солнечных весенних дней ей предлагает дополнительно позаниматься профессор по экономике. Девушка не особо рада такому предложению, но и отказаться от возможности получить дополнительные баллы не может. День за днем ей приходится терпеть его выходки и придирки до тех пор, пока его слова не приобретают совсем другой смысл и не начинают что-то значить для нее… .
Тибби — убежденная феминистка. Такой ее сделала жизнь, а особенно постарался ветреный кавалер, после разрыва с которым она решила, что замужество — нелепость, любовь — фантазия. Только своему верному пажу Питеру Тибби способна поведать о том отчаянии, что терзает ее. Пит везет подругу в Лондон, но каникулы складываются неудачно: Тибби попала в больницу. С этой минуты она изменила свое отношение к жизни — ведь врач-травматолог, как выяснилось, способен излечить не только тело, но и душу…
Лето, море, смуглый красавец с невероятно голубыми глазами и проникающим в душу голосом. Такой циничный, такой притягательный… Могла ли предположить девятнадцатилетняя Аня, что курортный роман окажется длиною в жизнь? Мог ли Богдан, пресыщенный женским вниманием, подумать, что всю жизнь будет помнить и ждать наивную доверчивую девочку? Что эта любовь будет мукой и спасением, наказанием и подарком судьбы? Главное — она будет.