Якорь - [34]

Уже на середине рассказа Игорь пожалел, что позволил ей говорить. Димыча он успел неплохо узнать, и эта сплетня выглядела совершеннейшим абсурдом. Мало того, сплетня эта явно грозит подрывом авторитета главного человека на борту. А это уже не шутки. И ведь не со зла треплется, исключительно по юношеской глупости и склонности к максимализму. И из желания похвастаться тайной. Хорошо еще, с моей биографией ее никто не успел ознакомить.

— Регина, можно вас попросить?

— Конечно! — оживилась она. На лице отобразилась готовность немедленно исполнить любую просьбу.

— Будьте так любезны, никогда и никому не рассказывайте то, что вы мне сейчас рассказали.

— Подумаешь! Как будто от моего молчания эта история перестанет быть правдой.

— Поясняю. Вы поднялись на этот борт, вы стали членом этого экипажа, а значит, согласились работать под началом этого человека. Став штурманом «Корунда», вы обязались тем самым выполнять все команды капитана, не обсуждая.

— Хорошо. Я больше никому не расскажу. — В ее голосе звучало явное сомнение в правильности такого решения. — Но, по-моему, Игорь, вы ко всему слишком серьезно относитесь. Что с нами может случиться в рутинном рейсе, который даже нельзя назвать дальним? Мы же крутимся внутри одной ветки, на полет и разгрузку уйдет от силы месяц. Я уже была в настоящей автономке. Это совсем другое. Игорь, а вам приходилось раньше бывать в космическом рейсе?

— Приходилось.

— Далеко ходили?

— Я работал в торговом грузовом флоте. У нас было несколько дальних рейсов.

Регина ждала точных названий, да так и не дождалась.

Она вздохнула, с сожалением отставила давно опустевший пакет из-под кофе.

— Игорь! Ну, улыбайтесь вы хоть иногда! На вас грустно смотреть. Я приглашаю вас сегодня вечером в кают-компанию. У Стенсона день рождения, он всех зовет. Придете? Я за вами зайду.

— Да куда ж от вас денешься?

Марк Стенсон — второй механик — с первого дня произвел на Игоря не самое приятное впечатление. Но лучше сходить к нему на праздник, чем половину вечера объяснять Регине, почему не пошел.

Ели они примерно одно и тоже. Однако прошло немного времени, и Саша стала замечать — с Велчи что-то происходит. И вряд ли депрессия и слабость, что иногда внезапно скручивали девушку, случались из-за еды или воды. По большей части, все было нормально.

Велчи — отличный куратор, профессионал. Может быть, от общей безнадежности происходящего, от тщетности всяких попыток узнать свою дальнейшую судьбу, она с таким энтузиазмом взялась помогать пен-рит. А может, ключевую роль сыграла скука.

Сначала она просто с грустью наблюдала за Сашиными попытками заниматься физкультурой. Какое-то время спустя, присоединилась. Потом у них выработалось что-то вроде расписания занятий, куда входили и гимнастика на кроватных спинках и упражнения по развитию памяти, лично разработанные Велчи. Они с Сашей разучивали песенки. Самые простые детские песенки для малышей. По началу запоминать получалось плохо. Верней, стоило что-то выучить, как к вечеру оказывалось, — хорошо, если вспоминаются первая да последняя строчки.

Но потом дела у Саши пошли в гору. Через неделю она уверенно пела три детские песенки и один шлягер здешней эстрады. А так же помнила наизусть несколько считалок и загадок.

Кроме того, Велчи все время вынуждала подругу делиться разными наблюдениями. Сколько трубочек у системы отопления. Какого цвета пол в душевой кабине. В каком порядке сегодня расставлены на полу тапочки. Просила повторить то, как она разложила обрывки бумажек на столе. Эти игры казались Саше забавными и помогали обеим убить время. В глубине души пен-рит сомневалась, что это поможет ей восстановить память. Но лучше так, чем никак.

Саша не могла бы сказать, через какой промежуток времени с Велчи начали происходить странные изменения. Выглядело все так. Оборвав на полуслове разговор, или отвлекшись от какого-то дела, она вдруг садилась на кровать и принималась смотреть в одну точку. Не отрываясь и не моргая. Молча. Все это — недолго, меньше минуты.

Сама Велчи не смогла объяснить подруге, что с ней происходит. И сильно обеспокоилась, когда Сашка ей рассказала.

Со временем состояние девушки только ухудшилось. В своем ступоре она стала проводить не менее двух минут, и ничто не могло вывести ее из этого состояния. Не помогали ни оплеухи, ни щипки. А, очнувшись, она чувствовала себя подавленной и усталой.

Правда, приступы повторялись пока не часто. Но это именно «пока».

По случаю дня рождения капитан сделал экипажу послабление и дозволил вино и коньяк. В умеренных дозах. Напомнив вахтенным, кому и когда заступать. Игоря, освобожденного от вахт на мостике, это не касалось. А вот Вилэни ощутимо расстроился. Хотя прекрасно знал, что придется.

Игорь сидел на козырном диванчике рядом с Чени Раем, вторым программистом-навигатором «Корунда», и думал: «Что я здесь делаю? На этом судне, с этими людьми? Зачем дал Калымову себя уговорить…

Оставшись на базе, я мог бы попытаться еще раз. Я бы нашел способ добраться до планеты. В конце концов, это выглядит как предательство. Я обязан этой девчонке слишком многим, чтобы так легко отступить».