Ядро кристаллизации - [10]

— Графит — это уголь? — спросила Молли. — Наверное, они не сделают ему ничего плохого.

— Другое состояние угля. А еще иное — алмаз — редчайшее кристаллическое состояние. Эта толпа, — добавил он, — способна на все.

— Да, теперь я припоминаю по химии, — сказала Молли. — Но полиция, вероятно, сдержит их, а?

— Мне кое-что пришло в голову, — попытался я вмешаться.

— Могут не справиться, — ответил Мак-Гилл Молли.

— Мы обязательно должны отсюда вырваться! — воскликнула она.

— Если алмаз… — начал я.

— Разве что на вертолёте, — произнес Мак-Гилл. — Ибо мы полностью окружены.

— Может, мы спрячем его где-нибудь? — спросила Молли. — А сами сделаем вид, что ничего не знаем.

— Я не хочу, чтобы меня прятали, — возразил я. — Я уже говорил вам, что должен быть…

— Или признаем свою вину. Это было бы еще лучше. По крайней мере, они будут удовлетворены.

— Если они сюда ворвутся, — пробормотал Мак-Гилл, — то разорвут нас на куски.

Я украдкой выглянул в окно. Мне показалось, что Мак-Гилл преувеличивает, говоря, что мы окружены — почти вся толпа была сосредоточена возле патрульной машины, стоявшей перед главным входом. Вид у людей был агрессивный и, хоть мне и не хотелось уходить, я в то же время опасался, что мое присутствие здесь послужит причиной нападения толпы на Молли и моего лучшего друга. Полиция без ордера не войдет, а толпа может ворваться. И я решил исчезнуть в надежде, что какое-нибудь новое явление отвлечет внимание сборища от лаборатории. Что касается меня, то ничего худшего я уже не ожидал. Лучший выход для меня — это постоянно двигаться.

Молли и Мак-Гилл все еще обсуждали положение, когда я на цыпочках выбрался в коридор. Я хотел поискать запасной выход где-нибудь в полуподвальном помещении — и сбежал на три этажа вниз. Я очутился в темном коридоре с цементным полом и при свете спичек нашел дверь, ведущую на зады здания. Открыв ее и выглянув во двор, я заметил каменные ступеньки, которые вели вдоль невысокой стенки на землю. Я закрыл за собой дверь, замок щелкнул, и я понял, что сжег за собой все мосты, иначе говоря, отрезал себе обратную дорогу. В руке у меня по-прежнему была промокашка с завернутым в нее осколком кристалла.

Несколько правее стояли двое полицейских. Они оживленно беседовали, стоя спиной ко мне, и посматривали на небо. Я поднял голову и увидел описанный Молли воздушный вихрь порядочных размеров. Сжимая в руке как талисман промокашку, я осторожно сошел по ступенькам и свернул влево. Сразу же за углом стояла группа молодежи, тоже глядевшая вверх.

— По-моему, — сказал один из юношей, — эта толпа готовится к линчеванию. Не совсем понятно почему.

— Такова психология толпы, — ответил другой.

Я оцепенел, когда они приблизилось ко мне, но потом вспомнил, что в газетах не было моей фотографии, да и откуда ей было взяться? Значит, никто не мог узнать меня и, следовательно, я мог свободно выйти за пределы университетской территории. Что делать потом — это уже другой вопрос. Во всяком случае, у меня было время поразмыслить.

Теперь я двигался с большей уверенностью, притворяясь одним из зевак и время от времени поглядывая на воздушный вихрь. Оказавшись на другой стороне двора, я пережил новое потрясение. В нескольких шагах от меня стояла группа полицейских, среди которых, к своему ужасу, я узнал лейтенанта из ресторана. Он как раз поворачивался в мою сторону; мне едва удалось ускользнуть незамеченным в какие-то ворота. Было ощущение, будто я ирландский повстанец в Дублине во время беспорядков. Я притаился за дверью, откуда мне был слышен голос лейтенанта:

— Он, несомненно, там, наверху. Мэдиган вот-вот появится с ордером, а тогда… — голос отдалился.

Дверь, у которой я стоял, вдруг открылась, и я чуть не упал. Показался студент с пачкой бумаг под мышкой.

— Извините, — сказал он и отошел в сторону собравшихся.

Он, однако, не закрыл за собой дверь, и, испугавшись, я ввалился внутрь. Тут царил мрак, но я сориентировался, что передо мной пожарная лестница. Взобрался на третий этаж, вошел в какую-то аудиторию, а оттуда в кабинет, напоминающий кабинет Мак-Гилла. Лаборатория теперь была прямо напротив меня.

Из окна хорошо было видно всю толпу, полицейских, верхний ряд окон лаборатории, ярко освещенных прожекторами, а над всем этим — вихрь бумаг и мусора. Но в эту минуту вихрь начал опадать. Ни Молли, ни Мак-Гилла мне не удалось разглядеть. Я с тревогой думал о том, заметили ли они мое отсутствие.

На стоявшем поблизости столе я увидел телефон и решил позвонить Мак-Гиллу. Но прежде мне хотелось проверить мою новую концепцию. Я опустил жалюзи на окнах, зажег лампу на столе и внимательно осмотрел вынутый из промокашки осколок. Он великолепно сверкал. На столе, рядом с чернильным прибором, спортивным кубком и мячом для игры в гольф стояла оправленная в кожу фотография молодой женщины с толстощеким малышом на руках. Фотография была под стеклом. Я потер стекло осколком и заметил слабый, но ясно видимый след. Итак, значит, подтвердилось одно предположение. Я набрал номер кабинета Мак-Гилла. Через минуту трубку подняли, но — ни звука.

— Говорит ядро кристаллизации, — произнес я, а Мак-Гилл в ответ облегченно вздохнул.