Ядовитый цветок [= Маски любви] - [34]

— Дастин. У вас чудесное имя.

Она пожала плечами:

— Никогда не задумывалась. Это в честь бабушки отца. А насчет моего здоровья не беспокойтесь. Знаете, как меня мучили в санатории? Заставляли плавать и заниматься на велотренажере. Да, да! Стопы укрепляются на педалях, включается мотор и ноги движутся, неизбежно напрягая мышцы… Ведь врачи сейчас больше всего озабочены, что из-за моей неподвижности произойдет атрофия мускулатуры и, конечно, сердечной мышцы… У мамы тоже было слабое сердце.

— Перестаньте, Сандра, ведь вы совсем девчонка!

— Мне двадцать четыре и восемь лет я не покидаю этого кресла. — Она вздохнула. — Треть своей жизни.

— Но ведь жизнь ещё впереди! Поймите, думать иначе — это самоубийство. — Дастин с досадой отбросил веточку, которую задумчиво покусывал. — Я согласен. Вызываю вас на корт! Но обувь, ракетки…

— Ах, того, что есть у нас в доме, хватило бы на целую команду. Обрадовалась Сандра. — Однако, мы здорово опоздали к обеду…

…Впервые за целый месяц Сандра сидела за столом не одна. Визави она видела лицо молодого человека, от которого не могла отвести взгляд. Ей хотелось смотреть и смотреть, набирая впечатлений впрок, чтобы потом рассматривать оставшуюся в памяти картинку — высокий лоб, небрежно откинутые назад длинные русые пряди, выгоревшие сверху до соломенной желтизны. Удивительные ресницы и глаза — зеленоватые, мерцающие, печальные и завораживающие одновременно.

Казалось, что они знали друг друга давным-давно, так много общего оказалось в их вкусах и отношении к жизни. А юность Дастина, проведенная в большом родительском доме, напоминала Сандре её отрочество.

— В, в принципе, сбежал из дома, заставив родителей смириться с тем, что их сын не станет опорой фамильного бизнеса. Отец руководит крупной фирмой в Огайо. В свое время он так же сбежал из родительского дома в Манчестере. Мои английские предки относились к аристократическому клану и хотели вырастить из него нечто утонченно-мемориальное…

— Увы, я не только не испытываю потребности работы в деловой сфере, но просто боюсь свалившейся на меня ответственности. Знаете, Дастин, я слишком богата, чтобы чувствовать себя спокойно… Владение капиталом — это ответственность. Практически, у меня находится основной пакет акций корпорации «Маклин энд Керри компани», но я совершенно бессильна в деловом плане… Ах, впрочем, я даже не слишком задумываюсь об этом… — Сандра усмехнулась. — Когда являешься хозяйкой «бриллианта Хоупа», загадывать будущее просто неразумно.

— Черный юмор, Сандра… Но вы правы — думать надо о хорошем… Я влез в дебри парапсихологии в связи с работой над своей книгой. Там много муры и шарлатанского блефа… но все же я убежден, что сильные мысли или эмоции имеют способность материализоваться. Мы же знаем множество случаев не только осуществления жестоких проклятий, но и чудес, совершаемых добрыми чувствами — жалостью, состраданием, любовью… У всех народов существует примета, что думать или говорить о плохом — это значит накликать беду. Дастин тепло улыбнулся Сандре. — Пообещайте мне одну вещь. Ну, хотя бы в ответ на мою героическую любезность выйти завтра на корт… Сандра, вы должны потихоньку приучать себя к светлым мыслям. Вот что вы, например, любите больше всего?

— Когда, теперь? — Растерялась Сандра. — Не знаю… Наверно, смотреть в камин и читать…

— И только? А понежиться на солнышке летним утром в саду? А путешествовать, окунаться в морскую прохладу, любоваться восточными базарами, европейской архитектурой, смотреть на полотна великих мастеров, слушать музыку?.. — Дастин горячо убеждал, встряхивая волосами, и вдруг пристально посмотрел на Сандру. — А мечтать? Мечты — самое полезное лекарство. Мечтать — значит желать. А хотеть — значит мочь!

— Мне надо мечтать о выздоровлении, да? — Сандра беспомощно пожала плечами. — Я очень старалась Мне страшно хотелось порадовать маму. Да я и сама верила докторам, убеждавшим, что если я очень захочу, то смогу ходить… Но, увы, у меня ничего не вышло. Мне даже не удалось пошевелить пальцем ноги. Хотя люди, получившие более серьезные травмы, сумели покинуть кресло. У каждого, наверно, свой путь. И нам не дано изменить его… Последующие годы мой организм вообще стал сопротивляться недугам значительно хуже. Вероятно, он смирился. Ах, ладно! Я затеяла беседу, как семидесятилетняя старуха… Каковой себя частенько ощущаю.

— Нет, что-то тут не так, Сандра. Мне кажется, вы испробовали не все средства. А ведь есть на этом свете одно сильнодействующее лекарство…

— О чем вы, Дастин?

— Я… я просто подумал, что если завтра мы выйдем на корт, я подам мяч и вдруг увижу, как моя партнерша рванулась за ним, покинув свою коляску! Чудеса происходят, когда в них нуждаются.

— Вы очень милый… И наивный, Дастин… Вы не станете побеждать на корте беззащитную партнершу…

…Кэт и Филу заявление Сандры о том. что она собирается играть в теннис, показалось странным. Да и Сандре, оставшейся без Дастина, её вчерашний энтузиазм показался странным и глупым.

Проводив гостя, она подумала о том, что практически провела с ним чуть ли не весь день, не заметив, как пролетело время. Ничего подобного с Сандрой ещё не случалось. Она попыталась отвлечься, но перед глазами стоял образ Дастина, в ушах звучал его мягкий, участливый голос. Он странно смотрел на нее… Сострадание, жалость? Нет… Скорее, интерес и симпатия. Сандра поспешила в ванну., включив весь свет, вопросительно всмотрелась в большое зеркало. С каждой секундой этого пристального изучения собственной внешности смутная радость Сандры увядала, как брошенный без воды цветок.