Ядерные ангелы - [65]

– Бросить оружие! – велел я, и они послушались.

Не хватало еще, чтоб им вздумалось арестовать меня или пристрелить с перепугу.

Все законники были при параде, то есть с газовыми баллончиками и крутыми наручниками, которые шарашат задержанных током. Вот этими девайсами я и сцепил палачей попарно – рука к руке, лицом к лицу. Так, чтобы каждый законник держал коллегу и преданно смотрел ему в глаза. Прямо влюбленные парочки получились. Милашки однозначно.

Наблюдать за полем боя мне нельзя было, потому я поглядывал на скованных наручниками палачей – и видел перед собой жутко испуганных людей, которым хотелось сейчас оказаться хоть бы даже посреди Вавилона, где их не пнет разве что не рожденный еще ребенок, но только не здесь, на благополучном Манхэттене, в самом центре одного из самых больших мегаполисов мира.

– Что, пацаны, страшно, да? – улыбнулся я. – Это вам не трупы офисных хомячков обирать.

И не удержался, похвастался еще:

– Там, кстати, мой сынок вашего урода жизни учит.

О, их лица надо было видеть! Им хватило фантазии представить, в кого может превратиться матерый папаша, и в человеческом обличье не шибко мирный, если сынок такое чудит. Мигеля, кстати, среди палачей, к нам примкнувшим, не было. Спрятался среди машин кортежа, больше негде. Опрометчивое решение, учитывая, что разбушевавшиеся детки использовали джипы в качестве метательных снарядов. Но почему мне не жаль этого мерзкого типа?

Довольные зрелищем оживленно жестикулировали и клекотали по-своему окинавские ветераны социалистического труда, прибывшие в Нью-Йорк по корпоративной путевке. При этом они не забывали все тщательно фотографировать. Вот уж кому наша заварушка как с гуся вода.

Я заметил еще с десяток человек, которые настолько осмелели, что даже чуть-чуть приподнялись над тротуаром. Кое-кто на четвереньках вползал в ресторанчики и магазины. Но были и такие, кто достал смартфон и врубил камеру. Один, второй, пятый… Вон еще девочка с косичками, смешная такая… Операторов-любителей становилось все больше. Если смотришь на ужасы реальности, отображенные на экране телефона, кажется, что все это не всерьез, ненастоящее – и уже не так страшно.

– Край!

Возглас японки заставил меня вздрогнуть.

По выражению ее лица я понял, что с Патриком плохо, очень плохо.

– Прости, сынок! – Вскочив, я обернулся.

Улица превратилась в руины. Битое стекло, порванный, изогнутый металл, проломы в стенах, дым, огонь, пузырящиеся и парующие пятна какой-то бледно-зеленой дряни на асфальте… Изломанные тела. Тут и там над кем-то склонились, оплакивали утрату.

Ликвидатор стоял на крыше президентского лимузина.

Уродливое тело его, неправильное, несимметричное, менялось, комкалось. Крылья втягивались в спину, жгутики с фасетками – в глазницы. Я не увидел его во всей красе, когда он принял свой настоящий облик, не увидел и теперь, когда он вновь оборачивался мальчиком. Последними на лице ядерного ангела проступили веснушки. Перед этим из тела выдавилась одежда. Улыбчивый Микки Маус подмигнул мне с футболки. Зрелище было столь завораживающим, что я не сразу заметил Патрика, распростертого на асфальте у лимузина.

Дыхание сперло. Ноги не удержали, я опустился на колени.

– Сынок…

Погиб? Его больше нет, больше нет…

Ликвидатор одолел моего Патрика. Сволочь! Убийца!

И сразу стало неважно все: вторжение путников, ядерная война, конец Пути… Гори вселенная огнем, мне не жаль ее. Мир ничто без сына. Ни к чему мне такая реальность.

Палачи у меня за спиной подняли бунт. Я слышал, как японка орала на них, обещая пристрелить каждого, кто только сунется к груде конфискованного оружия. И почти сразу зазвучали выстрелы.

– Ты игрушка! – пританцовывая, заорал с крыши лимузина мальчишка. – Ты всего лишь моя игрушка!!! Я сломаю тебя!!!

Монстр, спрятавшийся в детском теле, торжествовал, точно он на самом деле мальчишка, а не представитель могущественного вида, покорившего множество миров. Запрокинув голову, он захохотал так громко, что стало больно слушать, я прижал ладони к ушам. Веселье ликвидатора ненормально. Это приступ, а не смех. Мерзкий крысеныш, с каким удовольствием я свернул бы ему шею!..

Микки Маус, проросший из его футболки, уже не улыбался, не подмигивал мне, но злобно сверлил взглядом черных зрачков. И я, как муха к капле меда, прилип к этим страшным глазам.

Грызун манил меня. Шаг. Еще шаг. Мальчишка выделывал коленца, глядя в небо, не замечая ничего вокруг, но рисунок на его одежде… Я не мог отвернуться!

И хорошо, что не мог.

Иначе не увидел бы боковым зрением, как на поле боя появились новые действующие лица. Или морды, или когти с клыками, если так больше нравится.

Сначала на грудь Патрику спланировала хищная птица, и мне показалось, что мой сын пошевелился. У надежды глаза больше, чем у страха, поэтому радоваться было преждевременно, и все же я едва не заорал от счастья – ведь появился шанс, что Патрик жив! Быть может, ликвидатор всего лишь помял его, вырубил, но ничего еще не кончено?..

Только миг спустя до меня дошло, что птица может навредить сыну. Хищные птицы ведь часто питаются падалью.

Точно зомби я продолжал идти к лимузину.