Яд - [39]

Два ветряка возникли вдалеке, когда они поднялись на вершину очередного холма, следуя за петляющей дорогой, уводящей всё дальше и дальше от побережья, от Кале, от всего того, что ещё связывалось в мыслях Кэтрин с родным туманным островом.

Глаза Кэтрин скользнули по фигуре всадника, сопровождавшего её то слева, то справа, то обгонявшего экипаж, то вдруг возникающего прямо у её окна. Она избегала думать о Роберте, решив, что надо сделать передышку, благо сегодня была на то прекрасная возможность — целый день, посвящённый переезду от Кале к окрестностям Рюменгема, небольшого городка в Нор-Па-де-Кале, близ которого находилась усадьба Роберта.

И всё-таки волей неволей Кэтрин опять вспомнила, как они поговорили днём, когда она, наконец, проснулась после ночи, проведённой в сомнениях и размышлениях. Она приняла решение вести себя, как подобает леди, а не влюблённой школьнице. Раз Роберт так ясно даёт ей понять, что их взаимное притяжение — не более чем плод её отравленного воображения, раз утверждает, что надо сопротивляться этому чувству, которое успело захватить её целиком и безвозвратно, она попробует. Она ведь верит ему, он не лжёт ей, никогда.

Кэтрин снова увидела его перед своим мысленным взором, таким, каким застала в холле помпезного отеля, где он ожидал её, чтобы пуститься в путь. Роберт сидел в кресле, у самого выхода, мимо туда и сюда сновали какие-то люди — прибыл большой корабль из Дувра, и в гостинице было много новых постояльцев. Она шла к нему через холл, стараясь убедить себя, что он не лучше, чем все остальные, но очевидная правда так бросалась в глаза, что, видимо, надо было зажмуриться и не смотреть вовсе, чтобы поверить.

Он так поспешно встал, завидев её. Его лицо, его глаза — как можно забыть, с каким выражением он смотрел, пока она шла к нему? Что сказать себе, чтобы уверить, что тепло его взгляда — лишь обман, морок, наваждение, которым она обязана действию яда?

— Прости, я вчера был очень груб с тобой, — сказал он так тихо, что она едва могла услышать его. — Ты ни в чём не виновата, Кэтрин. Это твоя беда, а не твоя ошибка.

Она молчала, чувствуя, что на глазах появляются слёзы. Если бы они были обычными людьми — просто парой влюблённых, а не игрушками слепого провидения — она бы обняла его и сказала всё, что испытывает — или думает, что испытывает — по отношению к нему. Но прикасаться к нему — нельзя, верить себе — нельзя. Можно только сомневаться — во всём.

— Ты ведь не умеешь ездить верхом? — спросил он, отвлекая Кэтрин от тоскливых мыслей.

— Умею, но плохо и совсем недолго, — машинально ответила она, пытаясь справиться с нахлынувшими чувствами, глядя в пол, чтобы не попасть опять в плен синих глаз.

— Так я и думал.

Роберт показал ей на выход из отеля, она послушно пошла в указанном направлении. Это так легко — делать то, что он говорит. У гостиницы их уже ожидал экипаж, кучер помог ей сесть внутрь. Она и не надеялась, что Роберт поедет вместе с ней, и оказалась права: он предпочёл сопровождать её верхом. И вот она едёт по дороге, которая кажется ей бесконечной. И занимает себя любыми мыслями, кроме тех, которые действительно волнуют её, смотрит куда угодно, кроме того, на кого желала бы смотреть всё время. В общем, любуется пейзажами севера Франции и старается убедить себя, что всё совсем не так, как ей кажется.

Поскольку выехали они не рано — Роберт никого не прислал будить её, позволив выспаться, за что она была ему благодарна — вечер застиг их ещё в пути. Кэтрин ощущала себя усталой и разбитой и морально, и физически. Долгая дорога, новые впечатления, масса переживаний утомили её. Солнце скрылось за горизонтом, на небе появился месяц и засияли первые звёзды, когда они подъехали к лесу.

Стена деревьев стала для неё полной неожиданностью. Регион, по которому они ехали весь день, представлял из себя холмистую равнину, и этот лес был первым, который они повстречали на пути.

Роберт уверенно въехал под своды деревьев, экипаж покатил следом за ним. Кэтрин заинтересованно смотрела в окошко, но мало что могла разглядеть в сгустившейся темноте. Они довольно долго петляли по лесной дороге, и Кэтрин представила себя героиней её любимого Дюма, которую похитили и везут в тайный замок, принадлежащий какому-нибудь аристократу. Хмыкнув, она вдруг подумала, что её представления не так уж далеки от истины. Роберт, наверняка, аристократ, ну, или как там у них это называется. Как он ей сказал… мой род чистокровный, почти без примеси вашей крови. Так что, можно считать, что он — дворянин.

Наконец, экипаж остановился. Она услышала, как Роберт что-то говорит, затем увидела, как распахнулись в темноте створки красивых кованых ворот. Экипаж прокатил внутрь по аллее и, в конце концов, остановился. Во мгле, обступавшей её со всех сторон, она смутно различала очертания большого здания.

Дверца экипажа раскрылась, ей подали руку и помогли выйти. Всё тело Кэтрин онемело от долгой поездки, и она с непередаваемым удовольствием распрямилась и повела плечами, не забывая озираться по сторонам.

Луна, как назло, укрылась за облаками, но и в темноте она догадалась, что её предположения оправдались. Перед ней возвышался самый настоящий замок, с готическим шпилем, с башенками и высокими стрельчатыми окнами. Вполне подходящий приют для аристократической фамилии.