Яблоня греха - [75]

— Да, мощные раскаты грома заставили меня поволноваться. Мне все время казалось, что я слышу стук колес приближающегося экипажа. Я каждый раз думал, что это дядя догоняет нас.

Марциана рассмеялась, признавшись, что ей тоже это казалось.

— А сейчас иди к Анхен и предложи ей поужинать с нами.

— Я сделаю это, но мне кажется, что они уже поужинали. Сейчас уже почти восемь, а малышка ужинает в семь.

— Боже мой! — воскликнула Марциана, взглянув на часы в холле. — Я не думала, что уже так поздно… Надеюсь, Недлиц и Марта не решили, что мы отужинали где-то в другом месте и не убрали всю еду.

— О, нет, — успокоил ее Людвиг. — На кухне всегда полно припасов. Еще до вашего появления в замке сам барон Грифенталь частенько опаздывал к ужину из-за разных дел, и дедушка Теодор вечно задерживался, занимаясь в лаборатории или разглядывая окрестности в свою подзорную трубу. Очень часто я уже заканчивал ужин, когда они только появлялись в столовой. Слуги к этому привыкли.

— Это радует. А сейчас иди наверх и поговори с сестрой, а я скажу Марте, чтобы нам подали ужин.

В тот же миг, словно ожидая ее пожелания, в дверях появился Недлиц. В холле, где они находились, было темно, а дворецкий вышел из гостиной, где ярко горел свет. На мгновение силуэт его фигуры напомнил Марциане барона Генриха… Она даже вздрогнула от неожиданности, но тут же сообразила, кто находится перед ней. Как всегда полный неимоверного достоинства, дворецкий свысока смотрел на них как на провинившихся детей.

— Надеюсь, слуги еще не убрали еду, Леопольд, — немедленно обратился к нему Людвиг. — Мы будем ужинать вдвоем, если только его светлость по возвращении не присоединится к нам. Барон Теодор вернется, скорее всего, лишь завтра. Распорядись подать побольше еды, потому что я очень проголодался.

— Слушаюсь, ваша светлость. Печи на кухне еще не загасили, предвидя ваше позднее прибытие. Когда прикажете подать ужин, ваша светлость?

Людвиг оглянулся на баронессу.

— Мы не станем ждать барона Грифенталя, Леопольд, но, пожалуйста, распорядитесь подогреть ужин для него, — распорядилась Марциана. — Его светлость и я будем готовы к ужину через двадцать минут.

— Очень хорошо, госпожа.

Поскольку необходимость говорить с экономкой отпала, баронесса отправилась наверх вместе с племянником.

— Я только сейчас понял, почему вы пожелали, чтобы Анна ужинала вместе с нами, — озорно прошептал Людвиг. — Мой дядя никогда не повышает голоса в ее присутствии.

Марциана засмеялась в ответ:

— Мы это все преодолеем, мой дорогой. Уверяю тебя.

Спустя полчаса они сидели вдвоем в столовой и беседовали на отвлеченные темы, в то время как Недлиц и Хьюго прислуживали им в полном молчании. К тому времени как они закончили ужин, Генрих так и не вернулся домой. После ужина они отправились в библиотеку, чтобы подождать барона там. Когда часы пробили десять, Марциана решила отправить юношу в его апартаменты, решив, что в одиночестве ей будет легче обдумывать собственные проблемы.

— Только обещайте послать за мной, когда дядя вернется, — потребовал Людвиг. — Я хочу сам ему все рассказать. Вы не должны отвечать за мои проступки.

— Я понимаю тебя, мой милый. Мне тоже не терпится сегодня же решить все вопросы. Но поскольку я не знаю, когда барон вернется, и в каком будет настроении, я не могу обещать, что пошлю за тобой. Возможно, будет гораздо лучше, если ты отложишь разговор до завтрашнего утра.

— Очень хорошо, но все же мне хотелось бы закончить все дела сегодня.

ГЛАВА 46

Марциана поудобнее устроилась в одном из больших кресел с книжкой в руках. С обычным величественным видом вошел Недлиц и поставил на стол еще один подсвечник. Затем он зашторил окна и спокойно обратился к хозяйке:

— Не желаете ли стакан вина, госпожа?

— Только не вина, — ответила она. — Лучше лимонад.

— Сию минуту, ваше сиятельство.

Он вернулся и молча поставил стакан с напитком на стол. Сделав вид, что полностью поглощена чтением, Марциана поблагодарила дворецкого, едва взглянув на него. Ей показалось несколько странным, что он сам принес лимонад, а не прислал Хьюго или другого слугу. Когда дворецкий вышел из библиотеки, она с удовольствием выпила любимый напиток, который почему-то оказался слаще, чем ей хотелось бы.

Ей так и не удалось сосредоточиться на чтении. Только сейчас она поняла, насколько утомительным был сегодняшний день. Глаза слипались, поэтому она закрыла книгу и, задув свечи, устало направилась наверх. Пока Марциана шла к себе, мысли о муже заставили ее немного взбодриться. Поэтому, приготовившись ко сну и отправив отдыхать Ванду, Марциана присела к столу и взяла в руки дневник. Из-за усталости и тревожных мыслей она даже не заметила, что начала свои записи совсем не так, как это делала многие годы:

«Дорогой Генрих!

Что за день сегодня был! Мне трудно сейчас писать, поскольку я едва способна трезво мыслить. Так много всего, о чем мне хотелось бы тебе рассказать, что я не знаю, с чего начать, хотя это и не так важно…

Мне будет очень жаль, если я рассержу тебя своими поступками, потому что мне очень не хочется с тобой ссориться. Я очень хорошо понимаю бедного Людвига. И в данный момент у меня даже дрожат колени при мысли о том, что намерена рассказать тебе. Здравый смысл подсказывает мне, что я должна бежать отсюда и как можно быстрее…»