Яблоко раздора. Сборник рассказов - [82]

Но вскоре лупоглазая Наталка стала все чаще подмечать, что, редко покидая квартиру, Грицько всегда под «зеленой мухой» а то бывает и лыка не вяжет. Произвела тщательный обыск, однако никаких запасов спиртного не обнаружила. «Може вiн дихлофос нюхае? – предположила она и тут же сгребла в большую сумку тройной одеколон, «Шипр», «Русский лес», «Сирень», шампуни, дезодоранты, «Ваниш», дихлофос и прочие спиртосодержащие препараты на радость тараканам и другим насекомым. Отнесла сумку к соседке. Едва Грицько переступил через порог, обыскала его с ног до головы.

– Тебе, Наталка-свинарка, надобно в угрозыске работать, – усмехнулся Деренбай и живо прошмыгнул в туалет. Минуты три-четыре было тихо. Потом она услышала шум воды, хлынувшей из бачка, и когда он стих, появился супруг с шальным блеском в глазах.

– Що, Грицю, допився, аж шлунок захворiв? – со злорадством произнесла она.

– Да, желудок прихватило,– изобразил он на лице кислую мину, держась рукой за тощий живот.

– Тоди спробуй касторку, – посоветовала Наталка.

– Щиро дякую за пораду, хохлунья, – огрызнулся он. – Коль такая умная, то испытай касторку на себе. Я из ума еще не выжил.

Деренбая слегка повело в сторону, и он наступил на хвост дремавшей у трельяжа кошке ангорке Геи. Она дико взвыла, заняв бойцовскую стойку, хвост трубой и выпустив когти.

– Грицю, не чипай кицю, – выбежала супруга в прихожую и уловила своим носом-картошкой резкий запах спиртного. – Що ти, дурень, зробив Геи?

– Я от тебя и Геи тащусь, дурею и хирею, – заявил Деренбай, опрометчиво дыхнув ей в плоское, как блин, лицо.

– Колы ты успив так швыдко напытыся? – удивилась она.

– Это тебе, Наталочка, золотце мое, показалось, – смутился Грицько, плотно сжав губы и, поворотив в сторону горбатый нос.

– Зараз я побачу, якый ты хворий, – решительно оттеснила она супруга и вошла в туалет. Раздувая ноздри, пыталась уловить специфический запах. Проницательным взглядом осмотрела детали санузла – старый пожелтевший унитаз, металлическую трубу и бачок под самым потолком. Не поленилась принести с кухни табуретку. Поднялась и отодвинула крышку с бачка и чуть не свалилась – из воды торчали горлышки трех бутылок.

– Ну, Грицько, брехун. Почекай, хворий. Я тоби покажу, где ракы зимують! – ликовала Наталка, словно выиграла в лото «Забава». Достала бутылки с остатками самогона, водки и вина. Деренбай с жалким видом взирал на ее манипуляции, досадуя, что потерпела фиаско его оригинальная идея. Бачок служил не только тайником, но и холодильником. Во время пуска воды с помощью ржавой цепочки он успевал выпить сто-двести граммов, а затем на кухне закусить соленым огурчиком или салом.

– Ось чому ти, Грицю, не бажав купуваты нову сантехнику, – наконец догадалась тугодумная баба.«Тебе бы в контрразведке служить», – подумал он с тоской, но, оробев перед ее воинственным взором, промолчал. Одарка восприняла его молчание, как знак согласия и поражения.

ВЕРТЛЮГ

В бытность моей работы на Крайнем Севере судьба забросила в поселок Варандей, в нескольких километрах от которого находилась буровая установка нашей нефтеразведочной экспедиции. Львиную долю времени, конечно, занимала тяжелая напряженная работа по поиску «черного золота» и сопутствующего ему конденсата – природного газа. Едва отработаешь смену на буровой, малость отдохнешь, как снова заступать. В монотонной, однообразной работе при суровом климате на фоне скудного пейзажа, где ночью рождественскими елками сверкали огни нефтяных вышек, дни текли своей чередой.

Самым досадным для работников экспедиции был «сухой закон», установленный (вполне логично) для того, чтобы не допустить аварий и травм на сложном и техногенно опасном производстве. Однако по праздникам были исключения – нефтеразведчики с блеском в глазах выстраивались возле магазина, куда накануне поступала водка. Продавец Антонина, жена механика, тогда ощущала значимость своей персоны, держала себя за прилавком королевой.

Огорчал мужиков и строгий лимит – одна бутылка, будь то «Московской», «Русской», «Столичной» или «Зубровки» и «Старки» – одни в руки. Для здорового мужика, да еще на лютом морозе, пол-литра, что кап ля в море. Тех запасов спирта и водки, завезенных во время навигации, которых обычно хватало ненцам-аборигенам до следующего сухогруза, т. е. почти на год, вдруг оказалось мало. Налетевшие, словно саранча, нефтеразведчики, буровики размели их в течение двух месяцев, чем вызвали огромное недовольство среди аборигенов – любителей «огненной воды». Им спиртное доставалось лишь по большим праздникам, а в будни они канючили спирт у буровиков, которые оказией доставляли его вертолетами из Нарьян-Мара или Амдермы. По бартеру себе в ущерб меняли на ценные меха и оленину. А у магазина, задолго до его открытия, выстраивалась очередь.

– Тоня, Тонечка, – наседали со всех сторон страждущие, свободные от смены нефтяники и, заполучив напиток, не дожидаясь сдачи (зарабатывали много и не жадничали), срывались с места, чтобы в компании с приятелями принять «на грудь»…

Проявив нордическое терпение, я дождался, пока очередь схлынет, и степенным шагом вошел в помещение. Застал Антонину в глубокой задумчивости.