— Я чувствовала это.
— Сначала у меня была серьезная причина: я боялся потерять Эми. Потом я перестал доверять людям вообще и даже собственным чувствам. Мама говорила мне, что надо слушать разум, а не сердце. Мне это казалось неправильным, пока я не понял, что мое сердце переполнено страхами. Теперь я понимаю… У меня не было и нет причин не доверять тебе. Мой разум говорил мне это и раньше, но недоверие вошло в мои кровь и плоть, стало частью меня. Я походил на животное, которое не может забыть, что с ним плохо обращались. Прости, в том, что я говорю, нет никакого смысла.
— Есть, Адам, — прошептала она, гладя его грудь. — Моя вина в том, что я должна была понять, как трудно тебе пришлось, но вместо этого я обижалась и торопила события.
— У тебя было на это право, я ужасно обращался с тобой. Как же я теперь могу требовать твоей любви, Мэг? И все же — ты могла бы полюбить меня, Мэг Джонс? Так, как я люблю тебя? Я знаю, что это трудно для тебя…
— Трудно? — рассмеялась она, опираясь на локоть, и легонько потерлась носом о его нос.
Господи, да с ней ли это происходит на самом деле? Она садилась в машину Коннора и даже не смела надеяться на что-то подобное. А сейчас Адам предлагает ей свое сердце, словно ничего другого и быть не может!
Так оно и было.
— Ты думаешь, что любить тебя и знать, что ты любишь меня, — невозможно? Адам Кэллахан, мне кажется, что я сплю!
Стояло ясное сентябрьское утро.
— Я помню это здание! — раздался звонкий голосок с заднего сиденья, когда Адам вывел машину из гигантского многоэтажного гаража.
— Помнишь? — Он изумленно уставился на Эми в зеркало заднего вида.
Но ведь это невозможно! Прошло больше двух лет после того, как Эми выписали из больницы. Тогда ей было пятнадцать месяцев, а сейчас — три с половиной года. Ее головку окутывало облако темных мягких кудряшек, и вообще девочка была очаровательна. Они с Мэг никогда не обсуждали ее болезнь, кошмар из прошлого не имел ничего общего с сегодняшним счастьем.
Могла ли Эми действительно помнить о времени, проведенном здесь?
— Да, папочка, а разве ты не помнишь? спросила она нетерпеливо. — Мама и я приходили сюда посмотреть на малышей, когда я готовилась стать старшей сестрой. О, это было так давно, — добавила она. — Ты мог и забыть.
— Ах, да, — кивнул он, облегченно вздохнув. Конечно, дочь не помнит ничего о тех ужасных днях, когда было неизвестно, выживет ли она. Эми зовет Мэг мамой и уже забыла, что когда-то она была для нее тетей Мэг. — Конечно, я помню, ты прекрасно подготовилась.
Последние пять месяцев Эми провела в ожидании сестры или братика и теперь очень волновалась, потому что никак не могла поверить, что это наконец произошло.
— Малыш действительно появился из маминого животика?
— Да, милая, ночью, когда ты спала.
— И мама сейчас в больнице?
— Да, она там.
— Но как мы найдем ее? Я не помню, на какую кнопку надо нажать в лифте, а ты не ходил с нами смотреть на малышей.
— Но я работал в этой больнице, Эми, так что я знаю, на какую кнопку нажимать, чтобы попасть в палату для мам и малышей, — пояснил он. — Это шестой этаж. Можешь нажать за меня?
Девочка очень серьезно отнеслась к заданию, нажав на указанную кнопку целых восемь раз.
— Достаточно, дорогая. Адам больше не работал здесь, теперь у него была собственная педиатрическая клиника. Дела шли так хорошо, что он увеличивал штат сотрудников.
Эми была здорова. Бет и Пэтти постоянно соревновались между собой за право проводить время с малышкой, и Мэг составила график, где каждой бабушке отводилось одинаковое количество часов.
Эми принимала любовь и восхищение такого большого количества людей с непринужденностью кинозвезды. Адам был очень рад этому, к тому же Эми сама излучала любовь и каждому радостно раскрывала объятья.
Пэтти родила дочку, когда Эми было около двух лет. Вся эта компания: Эми, близняшки Джули и Тома и дочка Берта — занимала одинаковое место в сердцах всего клана Джонсов-Кэллаханов.
Предыдущее поколение Кэллаханов состояло из одних мальчиков, и все были счастливы, что сейчас в семье появились девочки.
Итак, у них одни девочки. Так было до вчерашнего события. Адам улыбнулся. Через минуту он увидит малыша, который в одиннадцать часов восемнадцать минут вечера стал его самым любимым мальчиком во всем мире. Забавно, но до прошлой ночи он и не представлял, насколько прекрасным может быть такое обычное слово — мальчик!
Маленький Джеймс Бертон Кэллахан лежал на руках у мамы, когда Эми и Адам вошли в палату. У Адама перехватило дыхание. Они были так прекрасны!
Услышав шаги, Мэг взглянула на дверь и улыбнулась, все еще прижимая крошку к груди. Она выглядела усталой, но ее волосы были причесаны и закреплены заколкой. На ней были белый халат и кружевная сорочка, которую ей подарил Адам.
Его сердце бешено забилось. На минуту он просто потерял дар речи — так прекрасна была эта картина. Иногда ему казалось, что такое счастье невозможно. Он не мог поверить, что им удалось забыть обо всех страхах и проблемах, с которыми они столкнулись в прошлом, и создать атмосферу счастья и любви вокруг них троих. Нет, теперь уже четверых.
