Яблоко Евы - [30]

Рик вздохнул и снова сел.

— Да я не сержусь. Просто не хочу, чтобы ваш дядя увидел меня с разбитой челюстью. Не имею ни малейшего желания объяснять, почему я два часа проторчал в полицейском участке.

— А мы ему ничего не скажем. — Моника легонько провела пальцем по больному месту. А потом потянулась и поцеловала.

— Не надо.

— Почему? — Моника сделала вид, что обиделась. — Вам что, неприятно? Я хотела как лучше…

— Куда уж лучше! Сегодня вы превзошли саму себя. — Рик снова хотел подняться, но она снова его удержала.

— А я думала, вы на меня не обиделись.

— А я и не обиделся. — Рик нервно пригладил ладонью волосы. (После драки они у него разлохматились, но Монике он так еще больше нравился.) — Только больше мы с вами по сомнительным заведениям не ходим. Сначала я лично сам все проверю.

Она покорно кивнула и пристроилась к нему поближе.

— Ничего подобного в жизни не видела! Подружки ни за что не поверят.

— Черт! Какие еще подружки? — возмутился Рик. — Не вздумайте никому об этом рассказывать. Понятно?

Она перевела дыхание и, опустив глаза, кивнула.

— Вы правы. Мне так стыдно!

— Не в этом дело. — Он приподнял ее лицо за подбородок. — Нам здорово повезло, что мы так легко отделались. Хорошо, что начальник участка вспомнил, как в прошлом году Гэвин сыграл такую же шутку с парой туристов. Кто знает; у скольких людей он подобным образом выманил деньги? Ведь, будь у нас наличные, мы бы заплатили ему сколько угодно, лишь бы поскорее убраться оттуда.

— Этому типу место за решеткой.

— Не могу не согласиться.

— А как это вы его так ловко завалили? Рик сделал вид, будто он не в восторге от того, что сделал, и скромно заметил:

— Занимался в детстве восточными единоборствами. Каратэ и дзюдо.

— И долго?

Рик пожал плечами.

— Мать работала на двух работах и не хотела, чтобы я после школы болтался без присмотра на улице. Она поставила передо мной дилемму: либо каратэ, либо пианино. — Он закатил глаза. — Похоже, я сделал правильный выбор. У меня черный пояс.

— А это хорошо? Он улыбнулся.

— Смотря для кого.

Монике нравилось, когда он был в таком настроении.

— Расскажите мне еще что-нибудь про свое детство.

— А больше рассказывать нечего. Ходил в школу, занимался каратэ. Когда стал постарше, начал подрабатывать. Вот и все.

— А у вас были подружки?

— Только две. Одна в десятом классе, а потом Келли. Мы с ней дружили полгода в последнем классе.

— А что потом?

— Потом пришлось работать, чтобы платить за обучение в колледже. Так что времени на личную жизнь оставалось не слишком много. Послушайте, может, хватит разговоров? С минуты на минуту вернется ваш дядя.

Моника затрясла головой.

— Он возвращается очень поздно. И от него каждый день пахнет вином. Боюсь, он совсем не следит за своим здоровьем. — Она насупила брови. Надо будет обязательно поговорить с дядей на эту тему.

— Думаю, он в полном порядке, — возразил Рик, но прозвучало это не слишком убедительно. — Во всяком случае, на работе он допоздна не засиживается.

— Может, я становлюсь похожей на маму? — От неожиданного открытия Моника пришла в ужас. — Я слишком много переживаю.

— А вы не переживайте. — Рик очаровательно улыбнулся. — Ведь вы приехали отдохнуть. Вот и отдыхайте. И постарайтесь избегать неприятных приключений.

Моника вздохнула. Нет, Ричард все не так понял. Она не ищет приключений. А сегодня произошло недоразумение… Перед глазами снова всплыла сцена, увиденная в клубе. Особенно лицо того блондина. Прикрытые глаза, подрагивающие ноздри, пылающие губы… Она представила себе Рика без одежды. Нет, все-таки она слишком много думает о сексе! А ведь сестры-монахини предупреждали: подобные мысли до добра не доведут.

Моника коснулась его руки в шелковистых светло-каштановых волосках, и мысли снова приняли опасный ход. Она вспомнила Рика на пляже: мускулистая грудь, плоский живот со стрелкой курчавых волос, убегающей вниз, за кромку плавок…

— Пожалуй, я пойду. А вы ложитесь спать. Завтра сходим с вами в какой-нибудь музей.

— Вы кое-что забыли.

— Что? — хмуро спросил Рик.

Моника взяла его лицо в ладони — так же, как это сделал Рик, — и поцеловала.

От неожиданности он откинулся на диванную подушку и приоткрыл губы. Моника воспользовалась удобным моментом и, стараясь не спешить, просунула язык ему в рот.

В прошлый раз, когда она его целовала, она вела себя неправильно: слишком торопилась. А торопиться не надо. Надо делать так, как это делал Рик. А он целовал ее медленно. Не спеша. И глубоко.

— Моника… — Рик откинул голову, и их губы едва соприкасались. — Скоро придет ваш дядя…

Ей нравилось смотреть, как подернулись дымкой его глаза.

— А мы услышим, когда он будет открывать дверь.

Он попытался встать, но она села ему на колени и обвила руками шею. Его глаза опустились на вырез ее платья, но он тут же поднял их и встретился с ней взглядом.

— Моника, чего вы добиваетесь? Чтобы меня уволили?

— А что вы так волнуетесь? Расслабьтесь. Сами же меня учили… — И она поцеловала его в разбитый подбородок. Укололась о чуть отросшую щетину, и ей захотелось ощутить ее на своей груди.

Моника устроилась поудобнее, и Рик noдавил стон. Глаза у него закрылись, и она почувствовала, как внизу ее живота разливается тепло. Короткое узкое платье поднялось на коленях, приоткрыв бедра, и Монике захотелось, чтобы Рик положил ладонь ей на колени.