Яблоко для тролля - [29]

«Для Свеклольда» и снова пнул приподнявшегося было магридиофила:

— Некультурная скотина! Как смел ты прочесть начертанный моей возвышенной рукой мадригал?

Назови свое жалкое имя, пусть небеса услышат его в последний раз!

— Да будет тебе ведомо, ношу я вовсе не жалкое, а славное и достойное имя Брюквольд, а твое неизвестное имя так никто и не узнает!

— Это еще почему?

— Я сражусь с тобой и свалю насмерть три раза, прежде чем ты один раз успеешь его произнести!

— Не хвались! Я — Свеклольд, Свеклольд, Свеклольд! Что, слабо меня свалить? Крыса палестинская!

— Черт! — шепнула Адель Троллю, они забились в уголок и наблюдали, как грозные рыцари, звеня кольчугами и бряцая зубами от ярости, ходят по кругу, лая друг на друга. — Как я могла ошибиться? Ведь помнила же — корнеплод. А их вон два таких овоща. Теперь поубивают один другого, а нам отвечать…

Брюквольд подхватил отремонтированный Троллем щит, вынул из ножен меч, затянул: «За Магридию-у-у!» и звезданул Свеклольда по шлему. Свеклольд вконец обиделся: «Нет, за Лаврампию-уу!» и тоже треснул Брюквольда. И пошла потеха! Неуклюжие в условиях мастерской рыцари падали, сшибали задницами и лбами утварь и инструменты, тюкали друг друга мечами, азартно пинались и ругались. Нанести сколь-нибудь серьезное увечье было невозможно — места для богатырского замаха фактически не имелось, но с кузней вояки разобрались основательно. «Тролль! — зашипела А. — Сделай же что-нибудь! Если их не остановить, они все разнесут!» «Чтобы мне железякой по шее стукнули? Я уж лучше тут посижу. Ставлю на Брюквольда, а ты?» «Иди к черту!» А выскочила из укрытия, подхватила бадью с помоями, прыгнула к понравившемуся Пьеру Брюквольду и, крякнув, надела бочонок поверх шлема. «Эй, А, так нечестно!» — подал голос Тролль. Ослепленный Брюквольд бестолково тыкался, водил мечом, бубнил чего-то. По его прекрасным красным штанам шаловливо стекали на туфли юркие струйки помоев. Свеклольд торжествующе хохотал, наслаждаясь столь неожиданным и полным упаданием чести противника. Потом получил клещами по шлему и упал: Тролль вступился за возлюбленного Брюквольда; который, впрочем, тоже времени не терял, за что-то запнулся и рухнул. Очень удачно, надо заметить, рухнул, бадьей угодил на наковальню, доски рассыпались, но поздно: рыцарь уже не хотел биться. Он сказал: «Гы» и потерял сознание. Как и его коллега.

Пьер положил клещи, освободил Свеклольда от шлема. Вмятина на последнем была хорошенькая, но шлем выдержал. «Кто такие делает?» — заинтересовался кузнец, царапая ногтем металл.

— Тьфу на тебя, — грустно сказала Адель. — Чепуха одна в голове. Дом порушен, украшен двумя трупами, а тебе железяка понравилась.

— Живые они, не переживай. Дышат. Давай-ка их свяжем от греха, не то очнутся — будет нам опять морока.

Тролль и А сложили упакованных вояк лицом друг к другу и уселись решать их судьбу. Убивать агнцев не хотелось, отпускать было опасно.

— Смотри-смотри! — Пьер развернул подружку к виновникам дебатов. — Кажется, и делать-то ничего не придется.

Рыцари пришли в себя. Они составили диалог:

— Гу? — рыжий Брюквольд вопросительно тыкал пальцем в глаз Свеклольда.

— Агу! — радостно отзывался толстый Свеклольд, колупая в носу Брюквольда пальцем в рыцарской перчатке.

— Знаешь, А, — Тролль улыбался, — по-моему, у них ретроградная амнезия.

— Что?

— Память от удара отшибло. Мы их оденем, почистим, закинем на лошадей и отпустим на четыре стороны.

— На четыре не надо. — Адель подошла к паренькам и нежно похлопала их по жирным ляжкам. — Вот что, шалунишки. Вы — братики. Брюквольд, узнаешь брата Свеклольда? А ты, Свеклольд, узнаешь брата Брюквольда?

— Гу? — удивились они.

— Агу! То есть, ага! Вы едете к бабушке Милетине в Жакре. Запомнили?

— Агу!

— Повторите.

— К бабушке Милетине в Жакре, — послушно проскандировали новообретенные братья.

— Везете ей пирожки от вашей матушки. Повторите!

— Пирожки!

— Мы с дядюшкой Пьером посадим вас на коников, и вы весело зацокаете отсюда. Цок-цок. Ясно?

— Весело? — не уловили братики.

— С песенкой.

— Агу! — радостно согласились парнишки.

На том и порешили.

Песенка-то их и подвела. У городских ворот народу в это время суток не случилось. Двое сторожей от нечего делать плевали на дальность. Более пожилой и опытный выигрывал: передние зубы у него сгнили под корень, и слюна вылетала в дырку как стрела из арбалета. В переулке показались Брюквольд и Свеклольд. Переулок был так себе шириной, метра полтора, но бравые рыцари исхитрились ехать рядышком. Они чинно держались за руки и хрипло голосили «Матушку-гусыню». «Отойди, придурок!

Затопчут!» — старший сторож отбежал в сторону и отчаянно махал новичку. Но в том со скуки взыграла служебная рьяность. Юнец ухватился за конец алебарды и браво перегородил дорогу укротителям драконов. «Ох-ох, убьют мальца», — тихонько подвывал беззубый из безопасного места («малец» приходился ему племянником). Рыцари же послушно остановились. «Чьих будете? Куда путь держите?» — строго поинтересовался пацан-привратник. «Братики мы, Брюня и Свеля. Едем к бабушке Милетине в Жакре», — хором и чинно ответили вояки. «Проезжайте», — снисходительно позволил тот, ошалев от собственной наглости, и повел плечом в сторону ворот. «Стой, ребята! — неожиданно взревел опытный сторож, подбежал, шепнул юнцу, — Я их задержу, а ты беги к герцогу, зови народ — в городе колдовство.