Яблоки должны быть красные - [3]

Глава 2. Господа, займите ваши места

Беверли припарковала «БМВ» возле дома Тома. Было совершенно понятно, что в нем живет холостяк. Заросли высокой травы обрамляли крыльцо, а лужайка перед домом была усеяна одуванчиками. Ее всегда сбивала столку лужайка перед его домом, ведь это самая важная часть, которую соседи видят, оценивают и обсуждают, а она была неухоженной и унылой. Однако задняя часть двора, скрытая от глаз и бесполезная, поскольку Том никогда не принимает гостей, была в идеальном состоянии. Там, на заднем дворе, у него был огород в пятьдесят квадратных футов, с которым он нанянчился, как с беспокойным младенцем.

Бев покачала головой, оглядывая беспорядок. Она бы ни за что не променяла свой безупречный дом в колониальном стиле на этот кошмар. За исключением только крыльца. Колониальный дом не приглашал надолго. Ты входишь, делаешь свои дела, проводя там весь день. Крыльцо фермы вызывало желание отдохнуть. Отдохнуть на адирондакском кресле, потягивая терпкий лимонад из запотевшего стакана, бездельничая. В ее доме номер 189 по Беддингтон-Лейн было мало времени на отдых. Теперь она — пятидесятидевятилетняя вдова, не имеющая ни малейшего представления о безделье. Тридцать семь лет служения покойному мужу это гарантировали.

Она вышла из машины, раздумывая, не попросить ли помощи у Тома. Задняя часть автомобиля была забита ящиками с продуктами и едой, но Том скорее предпочтет наблюдать ее борьбу, нежели подать руку помощи. Она могла представить его прислонившимся к перилам веранды с зажженной сигаретой во рту и небольшой самодовольной улыбкой. Со скрещенными ногами, как будто у него совершенно нет других дел. И она, одетая в изящные брюки, кардиган, на двухдюймовых каблуках, брошенная на произвол судьбы, в окружении пакетов с кулинарной смесью и банками с бульоном.

Том был задницей.

Она открыла заднюю дверь седана и придвинула картонные коробки к краю кожаного сиденья. По улице пронесся потрепанный пикап, осыпав ее бампер гравием, и свернул на подъездную дорожку.

Еще бы. Даже его пикап был ужасным.

Том опустил окно и высунулся из него, заглядывая на задние сиденье ее машины. Пикап работал в холостую на подъездной дорожке, глушитель грохотал.

— Знаешь ли. У нас в Хардине есть еда. Тебе не нужно было привозить с собой.

Он сделал паузу и зажег сигарету, свисающую с губ.

— Здравствуй, Том. Рада тебя видеть.

— Предполагаю, что наших продуктов тебе недостаточно, не так ли?

Он смотрел на нее, прищурившись, поскольку струйка дыма клубилась вокруг его густых бровей.

— Счастливого Дня благодарения.

Она приподняла коробку со свежими овощами.

— Ради бога. У меня есть огород. Зачем ты тратила свои деньги на них?

— Спасибо огромное, что устраиваешь ужин в этом году.

— Надеюсь, ты не станешь возражать, если мы будем есть с бумажных тарелок, — Том плюнул в окно.

Она колебалась только долю секунды, Том улыбнулся. У нее появилось извращенное желание врезать ему по лицу коробкой, той, которую она держала.

— Ты же не будешь возражать? Бев?

— Уверена, что ужин пройдет прекрасно. Извини, но мне нужно занести коробки.

— Не нужно так стараться.

«Скотина». Все они одинаковые. Раньше Роджер сидел на диване и смеялся над каким-то бредовым телешоу, в то время как она тратила полдня, готовя ему ужин.

И он никогда, ни разу, ни разу за тридцать семь лет, не сказал ей спасибо.

«Бумажные тарелки.

Только через мой труп».

Беверли Андерсон оккупировала его кухню. Она выстроила в линию бутылки с вином рядом с его тостером. Ящики с овощами уложила на столе. Пучки зелени уже были обрезаны и помещены в стаканы с водой, поглощая фторид из его крана. Она поджала губы. На них был один из этих омерзительных телесных блесков. Он напоминал ему скользкий кусок копчёного лосося. Господи. Эти блестящие губы, сжатые, осуждающие, и, безусловно, они придирались к его совершенно нормальной кухне.

Какая же сука.

— Бев, ты приготовишь что-нибудь на обед?

Она даже не взглянула в его сторону.

— Нет. Мне нужно навести порядок. Подготовиться к ужину Дня благодарения.

— День Благодарения только через три дня. Ты соберешься что-нибудь есть в этот промежуток времени?

— Ну конечно. Однако все в свое время.

— Как насчет того, чтобы все отложить на потом, а сначала пообедать?

Она потянулась вверх, чтобы захватить что-то из шкафчика, Том наблюдал, как короткий шелковый кардиган задрался. Ее задница все еще выглядела довольно хорошо для ее возраста. Он задумался, что бы она сделала, если бы он хорошенько ее шлепнул.

Она повернулась к нему и прищурилась:

— Почему ты улыбаешься?

— Просто так. Итак, что у нас на обед? — проворчал он.

Бев скрестила руки на груди, от этого движения браслеты на ее запястье звякнули.

— Что ты обычно ешь на обед?

— Сандвич с тунцом и плавленым сыром. Яичный салат. Сандвич с ростбифом и хреном. Гамбургер с майонезом.

— Ты готовишь все это сам? — невинно спросила она.

Том слишком поздно заметил ловушку.

— Хм… — он откашлялся. — Готовлю. Однако вкуснее выходит, когда готовит кто-то еще, — он послал ей улыбку, в общем-то, смирившись с тем, что она откажется.

Неожиданно Бев рассмеялась.

Он приподнял бровь. Он привык слышать ее сдержанное хихиканье. Однако никогда не слышал неподдельный, настоящий, искренний смех.