Я живой! - [20]

Шныря стошнило — желудок не справлялся с тем объемом пищи, которую поглощал монстр — просто не успевал переработать.

Полупереваренное мясо распространяло аппетитный аромат, но бывший попрошайка не торопился снова проглотить его — тело начинало меняться, оно росло, становилось сильнее, больше, так что трапезу лучше было отложить, и дать организму усвоить ту еду, что еще осталась в желужке.

Монстра клонило в сон. Шныря хватило лишь на то, чтобы захлопнуть ржавую дверь и накинуть засов, после чего он зарылся в гору тряпья, служившую ему постелью, и забылся беспокойным сном.

Ему привиделась та самая девка, что унизила его в баре. Шнырь больше не испытывал к ней ненависти. Напротив, он прекрасно понимал её — невозможно не презирать то жалкое, безвольное существо, которым он был раньше.

Во сне девушка восхищалась им теперешним, тем, кем он стал. Она говорила ему какие-то нежности, хвалила его за решительность, за смелость.

Потом пришел её хахаль с большущим тесаком и начал разделывать себя: срезать мясо с бедер, с боков, с ягодиц и бросать его обнимающимся Шнырю и его новой и, что уж кривить душой, единственной девушке, подобострастно, холуйски улыбаясь…

Когда Шнырь проснулся, через дыру в крыше тускло светило осеннее солнце. Бывший попрошайка был голоден и остывшее полупереваренное мясо бандитов не смогло принести ему насыщения.

Меняющееся тело требовало живой, свежей плоти. Шнырь знал, что теперь нужно делать, ему было куда расти…

Марат.

База «Оплот».

Долги нужно отдавать.

Какой-то булькающий, клокочущий звук, вперемешку со стоном, заставил Марата проснуться. Старый бандит, с невероятной для его возраста и веса проворностью, подскочил к металлическому шкафчику, стоящему рядом с кроватью, и вытащил из него заряженный, готовый к бою АКСУ — вещь невероятно редкую, доступную разве что красноперым, которые в нефтеносном Селе обосновались.

Тяжесть пахнущего оружейной смазкой автомата внушила Марату уверенность. Аккуратно подойдя к двери, бандит толкнул её ногой и выглянул в проем. Утреннее осеннее солнце из окон тускло освещало помещение, но бугор заметил лежащего на полу человека, и медленно сделал несколько шагов в его сторону, не опуская автомат.

Ванька, здоровенный подручный Марата, лежал, раскинув ноги и упершись затылком в стену. Кровь редкими толчками вырывалась из разорванной трахеи, глаза бойца закатились так, что виднелись лишь белки.

Не сводя взгляд с коридора, Марат шагнул к стене и нащупал выключатель.

— Гха, — хрипло выдохнул кто-то сзади и старый бандит почувствовал, как хрустнуло предплечье. Сломанная рука взорвалась болью, но старый бугор не выронил оружия. От удара он потерял равновесие и врезался головой в стену. Слепо щурясь в темноту, бандит вскинул автомат здоровой рукой, но противник выбил его резким пинком.

— Да ты хоть знаешь, фраер, на кого попер? Я Марат, мне сам Дед руку жмет, я под его… — бандит осекся. Тусклый свет, падающий из окна, не давал разглядеть лицо нападающего, но его осанка, то, как часто поднимались и опускались его плечи, то рычание, которое он издавал, дали Марату понять, что визитеру плевать на его угрозы.

Незваный гость сделал шаг вперед и склонился над главарем (и, теперь уже, единственным членом банды). От него пахло кровью.

— Шайтан… — прошептал Марат и схватился здоровой рукой за сердце. — Демон…

— Нет, — прорычал Шнырь, буравя бандита воспаленными, налитыми красным глазами. — Всего лишь должник, пришедший расплатиться.

Его перепачканное запекшейся и свежей кровью лицо было похоже на жуткую маску сумасшедшего жреца какого-то жестокого культа. Тонкая струйка вязкой розовой слюны капнула Марату на футболку, но бугор этого не заметил — он узнал в жуткой твари старого знакомого. Попрошайку, ошивавшегося у бара «Простреленная голова», никудышного, неисправимого игрока и вечного должника. И произошедшая с лохом метаморфоза никак не укладывалась в ушибленной голове раненного бугра.

Ужасный визитер вдохнул исходящий от бандита запах. Запах страха и обреченности. Новоявленный монстр начинал к нему привыкать — как наркоман к дурманящему зелью. А еще пахло смертью. Сердце старого бандита не выдержало такого стресса.

Шнырь, почти без замаха, ударил Марата в живот. Окрепшие пальцы легко пробили плоть бандита за секунду до того, как его сердце остановилось…

Серега.

У торгового центра «Континент».

Выбор есть всегда!

— Так, Сергей, займи позицию. Вон тот разбитый фургон видишь? Вот на него забирайся…

Бер проводил со мной инструктаж, разговаривая при этом, как с ребенком. Брать меня на разборки с мутантом, ясное дело, никто не собирался.

— Все понятно?

— Так точно, — ответил я на приказ Бера «прижать жопу и не геройствовать», подражая Коту и Зевсу. Хотел еще добавить «сэр», но побоялся, что командир группы может шутки не оценить.

— И еще…

Звон разбитого стекла оборвал речь командира. Я шарахнулся в сторону, одновременно задирая голову вверх.

Это был он — мутант, на которого охотились уберы, Катин похититель.

Мутант приземлился как раз там, где только что стоял я, прежде чем ушел в неуклюжий кувырок. Упал он мягко, спружинил на ногах и, без перехода, размашистым, но молниеносным боковым ударил Бера в корпус. Командира группы практически снесло с ног, но он тут же поднялся и, пошатываясь, пошел на Максима, на ходу вытаскивая из ножен ваку.