Я жду тебя - [111]

Сусанна послала полицейского в поселок за доктором. Когда тот явился, Сукхрам вышел из комнаты. Доктор удивился, застав Сусанну у Каджри, но решил, что будет благоразумнее воздержаться от лишних вопросов.

Осмотрев Каджри, он сказал:

— Ничего опасного. Ушиб только наружный.

Сусанна облегченно вздохнула.

— Как это произошло? — допытывался доктор.

Каджри взглянула на Сусанну и поняла ее немую мольбу. Ей стало жалко госпожу. Она улыбнулась, а доктор в ожидании ответа с любопытством поглядывал то на нее, то на Сусанну.

— Упала я, — тихо промолвила Каджри.

— Впредь будешь смотреть под ноги, — проворчал доктор.

— Бог не наделил ноги глазами, — пошутила Каджри.

— Больно ты болтлива!

Когда он ушел, Сусанна обняла Каджри. Госпожа прижала служанку к своей груди!

И Сукхрам снова подумал, что для женщины нет ничего дороже чести. Почему женщина так крепко держится за нее? Да потому, что ей чужда животная страсть, она презирает подлость и грубость. Чувство материнства — вот из-за чего готова она перенести все испытания и невзгоды. Но она требует к себе уважения. Она хочет, чтобы ее уважали как женщину, как мать, чтобы это уважение передавалось и ее детям, чтобы эта традиция, как символ торжества человечности, развивалась и крепла.

Каджри стала поправляться. Сусанна ежедневно навещала ее, и когда заметила, что Каджри выздоравливает, ее лицо впервые после той ночи прояснилось.

Минуло несколько месяцев.

— Взгляни, что у нас есть, — сказала как-то Каджри, положив перед Сукхрамом крохотные распашонки.

— Откуда ты взяла деньги? — удивился он.

Но Каджри только улыбнулась в ответ.

— Почему молчишь? В таком положении вряд ли кто на тебя расщедрится. Впрочем, в мире еще не перевелись дураки.

— Глядя на тебя, я тоже так думаю.

— О, Всевышний! Если ты сделаешь такую милость, что подаришь нам сына, то надели его моим умом и только красотой матери! — проговорил Сукхрам.

Гнев Каджри как рукой сняло.

— Люди говорят, что когда девочка похожа на отца, а мальчик — на мать, они родились счастливыми, — сказала она.

— Что верно, то верно, только счастье и помогло тебе разжиться такими вещами.

— Все это дала мэм са’б.

— Да ну? — удивился Сукхрам.

— Да, — рассмеялась Каджри. — И вот еще что дала, — она показала неначатый кусок мыла!

— Эй, натни! А ты не обманываешь меня? — усомнился Сукхрам.

— Иди, пожалуйся ей, — проворчала Каджри. — Тебе не впервой.

31

…Мой друг снова позвал к себе Сукхрама. Я не знаю, о чем они говорили, но Сукхрам решил выдать Чанду замуж.

— Нет! Не пойду замуж! — не переставая кричала Чанда. Сукхрам с помощью Мангу подыскал ей жениха. Его звали Нилу. Он был покладистый парень, хотя умом не отличался. Чанда от горя хотела покончить с собой. Она пыталась прыгнуть в колодец, но жена Мангу удержала ее.

Сыграли настоящую свадьбу с вином и танцами. Глаза Чанды совсем опухли от слез. Сукхрам сидел, как каменное изваяние, ничего не замечая.

— Я все равно не пойду с ним, — сквозь слезы заявила Чанда.

— Что же ты станешь делать? — спросил ее Сукхрам.

— Брошусь в колодец.

Нилу пришлось силой тащить ее к себе. Но и у него в шатре она не сдавалась. Нилу провел ночь на улице, Чанда всю ночь проплакала.

А Сукхрам молчал. Я никак не мог понять, что так ожесточило его.

— Это правда, что ты выдал Чанду замуж? — спросил я его при встрече.

— Верно. Я устроил ее жизнь, — ответил он.

— Я не узнаю тебя, Сукхрам, — недоумевал я.

— Что я мог поделать, господин? А если б Чанду убили, что тогда? Главное для человека — жизнь. Есть жизнь, значит, есть все! — проговорил Сукхрам.

— И ты испугался?

Показался Нареш, и Сукхрам не успел мне ответить. Я окликнул Нареша.

— Подойди, не бойся, — позвал его Сукхрам.

Я заметил печаль на лице Нареша. Он казался пришибленным и жалким.

— Ты же знаешь, что она вышла замуж. Зачем ты каждый день приходишь сюда? На что ты теперь надеешься? — сердито спросил Сукхрам.

Мне было больно слышать эти слова. Парень, вероятно, никак не мог забыть Чанду. Ведь он так ее любил!

— Нареш, ты же знаешь, что Чанду выдали замуж, — сказал я.

— Да, — кивнул он головой.

— Зачем же ты ходишь сюда? — вырвалось у меня.

Сукхрам отвернулся, но я заметил — он вытирал слезы.

Нареш ушел.

— Видел, какой он стал? Все молчит, но приходит сюда каждый день и чего-то ждет, — проговорил Сукхрам, тяжело вздохнув. — А Чанда с Нилу не разговаривает, — продолжал он, — знать его не хочет и никого не слушает. Над ее матерью совершили насилие, теперь с ней сделали то же самое, — задумчиво проговорил он.

— Но ты же сам выдал ее за Нилу, — заметил я, не обратив внимания на эти слова.

— Я сделал это не ради себя, а ради Чанды, — ответил Сукхрам.

Я замолчал. Мне нечего было сказать. Придя домой, я передал наш разговор матери Нареша.

— Хватит об этом. Теперь все кончено. Мой сын сам к ней не пойдет, — отрезала она.

— Почему?

— Она же натни. Разве этого недостаточно? Теперь Нареш пойдет по той дороге, что и другие из высшей касты.

Она мыслила обычными житейскими категориями и полагала, что теперь Нареш перестанет думать о Чанде.

— Ее же насильно выдали замуж, — возразил я. — И она до сих пор не позволила мужу дотронуться до себя. Ты понимаешь, что Нареш все еще не забыл ее?