Я — ярость - [76]
Она сворачивает с главной дороги на небольшую площадку для остановки. Телефон в подстаканнике жужжит.
«Немедленно возвращайся, или я заявлю, что машину угнали».
Он явно выпил куда больше, чем кружку пива.
Выпил так много, что даже не собирается преследовать ее, — просто потому, что это выше его сил.
Ну и хорошо.
Она выдвигается, и хотя есть соблазн выжать из движка максимум, Элла строго соблюдает скоростной режим. Полиции в последнее время не до того, чтоб тормозить за превышение, но в такой тишине стремительная езда вызовет подозрения. Каждый светофор показывает ей красный. Телефон молчит. Элла представляет, как отец звонит дяде Чеду и как его злобные маленькие свиные глазки еще сильнее сужаются, пока он рассказывает коллегам про угнанную машину. Как было бы классно, будь папино сообщение блефом, — но он пьян, а значит, недостаточно умен, чтобы блефовать. Элла постоянно посматривает, не появятся ли за спиной красно-синие полицейские огни.
Трудно поверить, но она без проблем добирается до бабушкиного квартала. Туда она шла пешком больше часа, а на машине проехала меньше чем за десять минут. Она подъезжает к будке охраны: какой-то парень (не Гомер) светит ей в глаза фонариком.
— Имя?
— Элла Мартин. Я внучка Патрисии Лейн.
Пожилой лысый мужчина, увешанный поясными кобурами, будто он живет в магазине армейских принадлежностей, перелистывает страницы на планшете.
— Тебя нет в списке.
Элла оглядывает машину, желая, чтобы у нее была нормальная бабушка, которая делает селфи или отправляет поздравительные открытки — в общем, оставляет какие-то доказательства того, что она в самом деле бабушка Эллы.
— Мою маму зовут Челси Мартин, а папу — Дэвид Мартин. Они в списке?
Он снова листает, а потом смотрит на Эллу так, будто перед ним враг.
— Их имена убрали из списка.
Элла чувствует отчаяние, которое подступает к горлу, как кислота.
— Моя бабушка Патрисия Лейн, а дедушку зовут Рэндалл Лейн, он судья. Они живут на Чатсфилд-драйв, 2305. Охранника, который здесь обычно сидит, зовут Гомер.
Мужчина убирает планшет в будку и цепляется большим пальцем за пояс, возле кобуры с пистолетом.
— Все это ничего не значит, если твоего имени нет в списке. Почему бы тебе не позвонить бабушке и узнать, ждет ли она тебя?
Элла просматривает контакты в телефоне, но, конечно, номера бабушки там нет. Бабушка никогда не собиралась с ней общаться, да и зачем это самой Элле?
— Это новый телефон, — врет она. — Можете ей позвонить?
Охранник качает головой, будто современная молодежь его окончательно разочаровала, потом идет в будку и снимает трубку с телефона. Набирая номер, он не отрывает взгляда от Эллы. И потом долго ничего не происходит. Он не говорит ни слова, наконец вешает трубку и выходит на улицу.
— Не отвечают. Почему бы тебе не приехать с утра?
Глаза щиплет от слез, и хотя обычно Элла ощутила бы неловкость, но сейчас она хватается за эти эмоции как за соломинку. Пусть увидит, что она напугана и расстроена. Пусть попробует посмотреть в глаза плачущей девочке, которая хочет к бабушке, — и не пропустить ее.
— Пожалуйста! У меня родители на карантине, я живу с бабушкой, там моя младшая сестра, и я ей очень нужна! Я ненадолго уехала за лекарствами, и мне очень-очень надо назад! Пожалуйста!
Охранник вздыхает и потирает голову, как будто ему удалили железу жалости и теперь шрам немного зудит. Он стоит на обочине, буквально на расстоянии удара, пистолет все еще в кобуре, а промежность — на уровне глаз Эллы.
— Слушай, малышка, это очень грустная история, я понимаю. В наше время происходит много грустного. Но моя работа заключается в том, чтобы не пускать на частную территорию тех, кому здесь не место. — Он скрещивает руки на груди и смотрит на нее: на лицо, на тело, на машину. — И ты не отсюда. Когда я смотрю на девчонку в старой машине, в черной толстовке с капюшоном, которая вешает мне на уши слезливую историю, которая врет, чтобы попасть в дорогой район, который явно не по ней, — я предполагаю, что она планирует большое «О».
— Ч-что?..
— Ограбление.
Он сует большие пальцы в ременные петли — одна рука возле пистолета, другая у ножа — и покачивается на каблуках, как будто с ним никогда еще не происходило ничего круче. Всего лишь немного власти над напуганной маленькой девочкой.
— Так что если ты действительно полагаешь, что там, за воротами, твоя бабушка, то свяжись с ней, и пусть она внесет тебя в список — иначе останешься там, где тебе самое место.
Элла уже рыдает всерьез, так, что в горле саднит. Она должна попасть внутрь. Должна! Там Бруклин, она нужна Бруклин, она все, что у Бруклин осталось. От мысли о том, что сестренка падает с кровати, и просыпается одна в темноте от кошмаров, и зовет Эллу, но Эллы нет, руки сжимаются в кулаки. Кажется, что все тело раскалилось докрасна от бессильной ярости.
— Пропустите меня! — рычит Элла.
Мужчина усмехается, как будто она только что подтвердила его подозрения.
Ей там не место.
— Или что? — он фыркает. — Катись к черту, девочка.
Он неторопливо идет к себе в будку, берет телефонную трубку, угрожающе заносит палец. Кому он там собрался звонить, полицейским?
«Тело было распростерто на кровати лицом вверх: остановившиеся глаза, перекошенные губы, выражение мучительного протеста. Все, как и должно быть. Большинство самоубийц передумывают, когда ничего изменить уже нельзя… Не упустил ли он чего-нибудь? Нет. Ее сумочка с ключами на кресле, остатки цианида в стакане. Оставить ее в пальто или раздеть? Пусть будет в пальто. Чем меньше ее трогать, тем лучше». Помощник окружного прокурора Кэти Демайо попадает в аварию и оказывается в клинике, где случайно становится свидетельницей убийства, которое считает просто ночным кошмаром.
«Каким-то чудом она поднялась и выбралась на берег прежде, чем мокрая одежда снова потянула ее вниз. Она упала на покрытый коркой льда песок. В ушах гудело. Сквозь туман перед глазами она взглянула на лес и вдруг увидела его — его лицо… Чье лицо?..» Нэнси Хармон, обвиненную в убийстве собственных детей, отпускают на свободу, поскольку главный свидетель исчез, а ее муж покончил с собой. Уехав из Калифорнии на Кейп-Код, Нэнси снова выходит замуж. У нее снова двое детей, и боль потери начинает утихать. Но однажды утром дети исчезают.
В 2000 году любители экстремальных приключений и повышенного адреналина устремились в США, где возникла загадочная, таинственная Зона, которую назвали «Пэгэтори». Все, кто рискнул испытать себя в поединке с Зоной, сталкивались в ней с невероятными явлениями, несвойственными нашему привычному земному миру. Поэтому вскоре сложилось мнение, что Зона представляет собой либо непознанное человеком новое пространственное измерение, либо параллельный мир. Испытания, с которыми любители приключений сталкивались в Зоне, многие называли испытаниями Адом.
«Эта история надолго застрянет в самых темных углах вашей души». Face «Страшно леденит кровь. Непревзойденный дебют». Elle Люси Флай – изгой. Она сбежала из Англии и смогла обрести покой только в далеком и чуждом Токио. Загадочный японский фотограф подарил ей счастье. Но и оно было отнято тупой размалеванной соотечественницей-англичанкой. Мучительная ревность, полное отчаяние, безумие… А потом соперницу находят убитой и расчлененной. Неужели это сделала Люси? Возможно. Она не знает точно. Не знает даже, был ли на самом деле повод для ревности.
Две эпохи. Две женщины. Одно проклятье. Месть пожирает гордую Вивьен Росс. Она жаждет отомстить сектантам, обезглавившим ее родителей. Спасаясь, девушка бежит в далекую Русамию к графу Мавросу – единственному человеку, которому доверял ее отец. Однако он отказывается помочь Вивьен найти убийц, и тогда она призывает древнюю магию, не ведая о расплате. Сто лет спустя Лилия Тигрова смиренно несет звание «Ледяной принцессы», но предстоящее замужество с графом Мавросом пугает ее. Она боится разозлить Смерть. Семейные скелеты жениха только усугубляют положение.
Антон Соколов, молодой ученый работает над изобретением машины по перемещению во времени. Он и его подруга Вера волею судьбы оказываются втянутыми в борьбу за влияние двух крупных корпораций, занимающихся компьютерными технологиями и научными изысканиями. Ненависть и любовь, жизнь и смерть переплетаются в темных лабиринтах мегаполиса. Только вера в себя не дает герою соскользнуть в бездну.
Элизабет, Джойс, Рон и Ибрагим недолго наслаждаются покоем в идиллической обстановке Куперсчейза. Не успевают утихнуть страсти после раскрытого ими убийства, как Элизабет получает письмо из прошлого. Ее приглашает в гости человек, который умер давным-давно — у нее на глазах. Элизабет не может отказаться от приглашения — и вот уже Клуб убийств по четвергам оказывается втянут в новое дело, в котором замешаны колумбийские наркоторговцы, британская контрразведка и похищенные алмазы стоимостью в двадцать миллионов фунтов.
Джеки не любит сюрпризов. Ее жизнь распланирована на годы вперед, но все планы рушатся, когда она теряет семью в автокатастрофе. Теперь Джеки предстоит сменить роскошную квартиру в Нью-Йорке на ранчо в Колорадо, где живут ее новые опекуны. И вот сюрприз — у них двенадцать детей! Как выжить в этом хаосе? А может быть, в нем что-то есть? Может быть, под этой крышей Джеки обретет семью, любовь и лучших друзей?
Комиссар полиции Петер Винстон приезжает в живописный уголок Швеции, чтобы отдохнуть у моря. Отпуск недолго остается безоблачным — в роскошной недостроенной вилле на берегу находят тело известного риелтора Джесси Андерсон. Дело только поначалу кажется простым — вскоре обнаруживается, что Джесси сумела досадить почти всем в этом райском краю и убийца может скрываться за каждой садовой изгородью.
Среди мирных английских пейзажей живут четверо друзей. У них необычное хобби: раз в неделю они собираются, чтобы обсудить нераскрытые преступления. Элизабет, Джойс, Ибрагим и Рон называют себя «Клуб убийств по четвергам». Все они уже разменяли восьмой десяток и живут в доме престарелых, но сохранили остроту ума и кое-какие другие таланты. Когда местного строителя находят мертвым, а рядом с телом обнаруживается таинственная фотография, «Клуб убийств по четвергам» внезапно получает настоящее дело. Вскоре выясняется, что первый труп — это только начало и что у наших героев есть свои тайны.