Я взлечу - [70]

Тетя Шель резко разворачивается на сто восемьдесят градусов, чтобы взглянуть говорящей в глаза.

– Давай, скажи прямо, не стесняйся!

В общем, почти сказала. Все и так поняли.

– В последние годы на территорию школы проносили оружие, – заявляет Карен. – Были случаи бандитских разборок. Если я не ошибаюсь, недавно мистер Лонг и мистер Тэйт поймали наркоторговку.

Даже смешно, насколько она ошибается. И бандитские разборки, серьезно? Максимум, что у нас было, – это ребята из кружка по мюзиклам мерялись с танцорами, у кого флэшмоб мощнее. Когда и те и другие поставили номера из мюзикла «Гамильтон», вот это было мясо.

– Ну конечно, ее зовут Карен, – говорит Сонни. – Небось и картофельный салат готовит с изюмом.

Я фыркаю, и мы выставляем вперед скрещенные кулаки. Ваканда навеки.

– Я, как и все собравшиеся… – продолжает Карен, пытаясь перекричать бушующий зал. – Как и все, я смотрела видеозапись происшествия и была в ярости. Многие ученики не проявляют никакого уважения к администрации. Они провоцировали двух джентльменов, просто выполнявших свою работу, строчками из вульгарной песни, содержащей призывы к насилию. Мой сын сказал, что эту песню написал кто-то из учеников и она адресована конкретно школьной охране. Мы не можем и не должны допускать, чтобы наши дети слышали подобное. Сегодня утром я подписала петицию об удалении этой песни из Сети. И призываю других родителей последовать моему примеру.

Карен, иди в жопу. И сыночка прихвати.

– Спасибо, миссис Питтмэн, – говорит мистер Кук, и под аплодисменты и вой Карен уходит в зал. – Следующий вопрос.

Теперь у микрофона Джей. Я отсюда вижу, как она дымится от гнева.

– Вперед, тетя Джей! – кричит Сонни. Тетя Джина и тетя Шель громко хлопают.

– Уважаемый мистер Кук, – произносит она в микрофон. – Я Джейда Джексон. Очень рада, что могу наконец с вами побеседовать.

– Спасибо, – улыбается он уголками губ.

– Жаль, что раньше не удалось. Я несколько недель оставляла вам голосовые сообщения, и мне ни разу не перезвонили.

– Приношу свои извинения. Я катастрофически не успеваю все…

– Это на мою дочь в прошлом месяце напали охранники Лонг и Тэйт, – перебивает его Джей. – А знаете почему? Она торговала сладостями, мистер Кук. Не наркотой, а сладостями. – Джей разворачивается вместе с микрофоном и смотрит прямо на Карен. – Пока некоторые из нас беспокоятся о вреде, который причиняют их детям песни, другие боятся за жизнь и здоровье своих детей. И угрожают им те самые люди, которые должны их защищать.

Громкие аплодисменты. «Жги!» – выкрикивает тетя Шель.

– Многие из этих детей боятся ходить по району Мидтаун, потому что добропорядочные граждане могут что-то не то подумать, – продолжает Джей. – Они у себя-то дома постоянно боятся погибнуть от рук не столь добропорядочных граждан. Идут в школу – а там тот же ужас, что и дома? – Ее едва слышно за аплодисментами. – Послушайте, мистер Кук, бунт в прошлую пятницу был ответом на произошедшее с моей дочерью. Напавшие на нее охранники вернулись на работу, как будто не сделали ничего плохого. Такой урок вы хотите преподать нашим детям? Хотите научить их, что безопасность одних важнее безопасности других? Если так, то перестаньте утверждать, что хотите сделать школу надежным местом.

Половина зала встает и аплодирует стоя. Я хлопаю громче всех.

Мистер Кук ждет, пока зал утихнет, с очень смущенной улыбкой на лице.

– Миссис Джексон, мне жаль, если у вас возникло впечатление, что управление образования было недостаточно активно в отношении произошедшего с вашей дочерью. Однако мы проводим расследование.

– Ах, вам жаль, если… – Она замолкает, не договорив, как будто изо всех сил пытается не взорваться. – Извинения не приняты. Не знаю, как там идет ваше расследование, но за все это время никто не связался ни со мной, ни с моей дочерью. Хорошенькое расследование, нечего сказать.

– Повторяю, оно еще не завершено, и я прошу прощения, что мы могли быть недостаточно активны. Однако в настоящее время я не вправе…

Ничего другого он за всю встречу так и не сказал. В конце к нему бросается столько родителей и учеников, что рядом с ним приходится идти полицейскому.

Малик стоит сбоку. Может, сейчас я…

Джей хватает меня за руку.

– Пошли, – продирается сквозь толпу и догоняет мистера Кука прямо в коридоре. – Мистер Кук! – окликает она.

Он оборачивается. Полицейский делает ему знак идти дальше, но мистер Кук поднимает руку, останавливая его, и подходит к нам.

– Миссис Джексон, верно?

– Да, – говорит Джей. – А это моя дочь Брианна, на которую напали. Раз уж вы мне не перезваниваете, может, теперь уделите нам минутку?

– Пару минут, – говорит Кук полицейскому. Тот кивает, и Кук ведет нас в кабинет, забитый какими-то тяжелыми штуками. Он щелкает выключателями – духовые, ударные установки – и закрывает за нами дверь. – Миссис Джексон, еще раз приношу свои искренние извинения за то, что мы не поговорили раньше.

– Мне жаль, – отвечает Джей. Она никогда не врет, даже из вежливости.

– Мне тоже. И я понимаю, что виноват. – Он протягивает мне руку: – Брианна, рад знакомству.

Я не спешу отвечать на рукопожатие. Только после кивка Джей.