Я взлечу - [18]

Тетя Пуф разгоняется даже не с нуля до сотни – она переключается в режим убийцы. Но я не хочу, чтобы из-за Лонга и Тэйта ее посадили.

– Тетушка, они того не стоят.

– Бри, какой у тебя срок? – спрашивает Жулик.

Блин. Так говорит, будто меня посадили.

– Три дня.

– Не страшно. А сладкое забрали?

– Не, а что?

– Тогда дай-ка мне «старберст».

– С тебя доллар.

– Нет с собой бабок. Завтра отдам, ладно?

Он серьезно, что ли?

– Тогда завтра и «старберст» получишь.

– Да ладно тебе, это всего лишь доллар, – ноет Жулик.

– Да ладно тебе, всего лишь двадцать четыре часа подождешь, – пародирую я его тон. Тетя Пуф с остальными хохочут. – Я не торгую в долг. Чел, это против «Десяти заповедей торговца снэком».

– Против чего?

– О, это мощная штука! – Тетя хлопает меня по руке. – Чтоб вы знали, Бри переделала «Десять заповедей торговца крэком» Бига. Охрененно получилось. Бри, жги!

Так обычно и бывает. Я показываю тете Пуф пару своих строчек, ее с них прет, и она заставляет меня читать рэп ее друзьям. Реально, хочешь знать, есть ли у тебя талант, спроси у гангстеров.

– Ну ладно. – Я надеваю капюшон.

Тетя Пуф выстукивает по капоту ритм. К нам стекаются люди со всего двора.

Я киваю в такт. Раз – и я в своей тарелке.

Я в деле пару месяцев, и платят как-то хлипко,

я написала себе правила по заветам Бига

и чуть-чуть от себя. Правила, чтоб меня не грабили,

чтобы с оплатой снэков не халявили.

Правило номер раз – не рассказывать,

сколько баксов зашибаю.

Ведь бабло рождает зло, а Простейшие придут в бешенство, и я буду бабок лишена.

Правило номер два – никогда

не палить тактику. Как показывает практика,

чтобы всего добиться, нужны амбиции и эрудиция.

И стоит мне спалиться, я увижу их лица

за прилавком там, где я собираю давку.

Правило три: я верю только Сонни и Лику.

Мелкие типы сдадут меня полиции, со стволом, в маске и бухой до кондиции.

Даже за пару баксов готовы подкараулить и отдубасить.

Номер четыре по факту здесь самый важный: не ешь товары, которые на продажу.

И номер пять: даже не думай торговать там, куда приходишь спать. А, вы хотите чипсов? Так вот, утритесь.

Шестое правило: возвраты? Никаких возвратов. Товар купили, дали бабки,

свалили.

А за седьмое меня пару раз чуть не убили:

никаких кредитов и о скидках забыли.

Мам, тебя это тоже касается, семья и бизнес не сочетаются, как гастрит и острые наггетсы.

Так какого же хрена вы все опять начинаете?

Правило восемь: хранить деньги брось в карманах и кошельках, клади на счет бабосы

или в сейф, только ключ от него не посей.

Правило девять – оно и первым быть годится: ходи, гляди, вдруг попадешься полиции. Ты подозрителен – значит, неубедителен. Незамедлительно тебя изрешетят пули, станешь решеткой тега в твиттере.

Правило десять – одно лишь слово: пунктуальность. Чтоб к тебе в очередь вставали, сама вставай пораньше. Клиента упускаешь – только твоя помарка, он без напряга закупится в супермаркете.

Если жить по этим правилам, кэш пойдет из ануса, можно нормально питаться, оплатить квитанции и продать больше печенья, чем Уолли Эймос.

Эй, респект моим маме с папой, да, и Бигу привет, спасибо за заповеди.

– Йо! – заканчиваю я.

И все такие: «Вау!» У Джоджо аж челюсть отвисла.

Парочка ПСов мне кланяется.

Неповторимые ощущения. Я в курсе, что они тут все преступники и творят всякую дичь, о которой я даже знать не желаю. Но они меня уважают, а значит, я уважаю их.

– Тихо, тихо! – перекрикивает их тетя Пуф. – Нам с юной суперзвездой надо поговорить наедине. Валите.

Остаются только Жулик и Джоджо.

Тетя Пуф мягко толкает мелкого ладонью в лоб.

– Вали уже, засранец.

– Ну, Пуф, ну когда я уже смогу носить цвета?

Он имеет в виду цвета Послушников – хочет вступить в банду. Ему так хочется стать ПСом, как будто это не преступная группировка, а местная сборная по баскетболу. А уж слоганы Послушников он орет, сколько я его помню.

– Даже не мечтай, – отвечает тетя Пуф. – Вали давай.

Джоджо издает губами звук лопнувшего колеса и, ворча себе под нос: «Да ну нафиг», все-таки укатывает прочь.

Тетя Пуф поворачивается к Жулику, который, похоже, не собирается никуда уходить, и чуть наклоняет голову, как бы говоря: «И что дальше?»

– А я чего? – удивляется он. – Машина моя. Хочу и буду сидеть.

– Ой, делай что хочешь, – отмахивается тетя. – Бри, как ты?

Я развожу руками. Странное ощущение. Лонг назвал меня бандюгой – и как будто прилепил это слово мне на лоб. Оно теперь не отмывается. Бесит, что меня никак не отпустит.

– Может, мне все же разобраться с охраной? – спрашивает тетя. Она смертельно серьезна. Жутковато.

– Не надо, правда.

– Ладно, если что, говори. – Она разворачивает себе леденец. – А чего Джей думает делать?

– Из школы меня забрать она отказалась. А что еще тут сделаешь?

– А ты что, хочешь учиться в Саду?

Я подтягиваю колени к подбородку.

– Тут я хоть перестану быть невидимкой.

– Ты и не невидимка, – возражает тетя.

Я фыркаю.

– Реально, я как будто в мантии Гарри Поттера хожу.

– В чем, в чем? – переспрашивает Жулик.

У меня глаза на лоб лезут.

– Ты же шутишь, правда?

– Это их задротские штучки, – объясняет тетя.

– Я извиняюсь, но «Гарри Поттер» – это классика.

– А, понял, – говорит Жулик, – это такой мелкий крендель с кольцом? «Моя прелес-сть», – изображает он Голлума.