«Я всегда на стороне слабого». Дневники, беседы - [42]

Всем вам — счастья!

Невидимки

March 4th, 2013 at 9:31 AM

Алла Викторовна раскладывает на столе конфеты.

— Нет, не говорите мне, что юриста нет. Скажите, что он скоро придет. Иначе я собираюсь уйти. Из жизни. Я устала бороться.

Девочки в фонде дружно начинают уговаривать ее остаться. Подумав, Алла Викторовна соглашается.

— Ненадолго! Ненадолго останусь! Отовсюду выгнали, считают меня сумасшедшей, живу в подвале, квартиру отняли, меня защищает Трепашкин — хотите, дам телефон, созвонитесь с ним, мое спасение в театре, только в нем, я хожу два раза в неделю, хотите со мной?

Тамара, терпеливо ожидающая своей очереди, просит:

— Давайте уедем в Бугульму.

— Почему туда?

— Там нет геноцида.

— А здесь есть?

— Конечно.

Старик раскладывает свои документы. Среди них — два свидетельства о смерти.

— Похоронил жену и сына в прошлом году.

Плачет, вытирает ладонью глаза.

— Второй сын болен, инвалид. Пенсии не хватает на еду, стыдно просить, но я решился.

— Деньги?

— Нет, не возьму. Еды и ботинки дайте, если возможно. Мне и сыну. 42-й размер.

Неизвестная мне женщина лет семидесяти с папкой бумаг.

— Мне к комиссару по правам людей. Прослушивают мысли. Я написала письмо, обязательно передайте.

Долго строчит на маленьких листочках, вкладывает в конверт и надписывает — «Опасно для жизни».

— Почему опасно?

— Так быстрее ответят.

Наталья Сергеевна, шестьдесят пять лет, бывший инженер.

— Мои работы по выращиванию картофеля в особых условиях уникальны. Подробности — только специалисту. А пока, если можно, дайте с собой еды.

Ярко накрашенная, в синем пальто и красной шляпе женщина. Она приходит второй год. Не только за едой.

— Я — актриса. Мне важно выглядеть заметно, у вас нет красивой одежды?

Она долго примеривает юбки и сарафаны, улыбается и уходит до следующей недели.

Новенькая, зовут Мариной Александровной, больше семидесяти лет, долго спрашивает меня, кто сейчас в стране президент. Отвечаю.

— Да вы просто не в курсе, Елизавета, вас дезинформировали. Не он, не он.

В это время Алла Викторовна спорит с Петровичем:

— Вы даете таблетки от головы, а у меня живот болит. Ничего брать не буду.

Тамара снова просит уехать в Бугульму.

Старик уходит, чтобы успеть на электричку.

Алла Викторовна ровно в 18 часов поедет стоять около театра.

Все расходятся, оставив у нас копии своих жалоб и обращений во все мыслимые инстанции города Москвы. Они надеются, что их услышат.

Про тюрьму

Apr. 22nd, 2013 at 12:31 PM

Когда три дня назад я выходила из СИЗО, начальник спросил, буду ли я писать об этом. Сказала, что буду. Спросил: где? Ответила, где.

Владимир Акименков[38], который сидит с июня прошлого года, — слабовидящий с детства. Не жалуется. Показаний не дает.

Передает благодарность всем, кто его поддерживает, и просьбу поддержать других сидящих по «болотному делу». У него впечатление, что помогают только ему, а ему, с его слов, кроме газет, ничего и не надо. Он читает на верхней шконке, сильно приближая газету к лицу. Обещал носить очки, когда их передадут ему.

Сидит с предпринимателями. В камере круглосуточное видеонаблюдение. Охранник сказал, что на записи видел, как он читал в неурочное время. После отбоя.

Владимир выглядит усталым, несколько апатичным. Сильно отличается от трех других, сидящих в той же камере. Наверное, тем, что у них на лицах есть какая-то надежда.

В СИЗО-5 чисто. За длинными коридорами — камеры и снова камеры. На четыре человека, на десять.

Охрана вежливая, внимательная к посетителям. Начальник охотно разговаривает, улыбается. Пригласил посетить их еще.

На красных воротах СИЗО надпись — «Данный объект оборудован противотаранным устройством».

Что просят малоимущие

July 11th, 2013 at 5:43 PM

«Доктор Лиза, не помогай бездомным, помогай старикам». Иногда в резкой форме. От цитирования воздержусь.

Так вот. Что просят наши пенсионеры и инвалиды. Те, у которых нет детей или дети не помогают.

Мясные продукты. Поскольку по цене они им недоступны, как, впрочем, и все остальное, что я перечислю ниже.

Чай и кофе.

Бытовую технику, новую или подержанную. Если для большинства из нас сломанный холодильник или светильник не конец света, то для них это так и есть.

Они стесняются говорить об этом, но нижнее и постельное белье.

Прокладки женские. Опять спрашивают часто — зачем им прокладки? Отвечаю — писаются. И мужчины и женщины. Женщины чаще.

Оплату счетов за квартиры. Они откладывают со своей пенсии, очень стараются, но есть те, у кого долги превышают пятьдесят тысяч и более. Почему? Тратят на дорогостоящие лекарства, которые не входят в бесплатный перечень, но выписываются докторами. В половине случаев они действительно показаны, в половине — БАДы. Лекарства по рецепту мы стараемся купить всегда. БАД — отказываю.

Сладости. Конфеты, печенье, «такие, как в молодости».

Посуду, лампочки, стационарные телефоны, ночные рубашки.

Кажется, это все, о чем они просят особенно часто.

И последнее, сколько их у меня? Сто семьдесят четыре человека.

Про факел в декабре

Sept. 5th, 2013 at 6:15 PM

Я не занимаюсь спортом, кроме эпизодических прыжков с парашютом.

А позавчера узнала, что совершенно официально пронесу факел Олимпийского огня. Отчего-то в Екатеринбурге. В декабре.