Я возвращаю долг - [5]

Абсурдно, сама в жизни ничего не добилась, да и жизнь почти потеряла...

Обидные слезы катятся из глаз, в горле встает ком, зажимаю рот рукой. Я не буду плакать, не буду! Я дала себе слово, что больше не заплачу. Ровно месяц назад, когда за Олегом закрылась дверь, а я сидела на полу, рыдая от отчаяния, и мои дети обнимали меня, тогда я поклялась — сколько бы мне не отпустил Бог времени, проживу и не заплачу больше.

Но как не плакать, как не выть волчицей на Луну? Как вытерпеть скручивающую тебя в дугу ужасную боль от отчаяния оставить своих детей сиротами? Как не сойти с ума от бессилия? Если каждую ночь я засыпаю с мыслью, что утром не проснусь. Просто не открою глаза, не увижу новый день, не услышу перепалку старших сыновей, не почувствую, как младший сын обнимает мое лицо, заглядывает мне в глаза и тихо говорит:

— Моя мама...

Как сдержать рвущийся наружу из самого сердца крик? Только постоянно говоря себе — нужно жить ради детей! И я живу ради них! Встаю каждый день, превозмогая сильные головные боли, постоянную слабость и усталость, и живу... живу, пока могу. Но что будет дальше? Я не знаю...

Сегодня выходной, суббота, но мне нужно уйти. Ребят я предупредила еще с вечера, что утром уйду на работу, точнее, на ее поиски. Те небольшие сбережения, что у меня есть, тают с каждым днем. Я и так не покупаю последние две недели никакие лекарства, забросила все лечение... Понимаю, что этим подписала себе смертный приговор, но по-другому нельзя.

Еще раз бросаю взгляд на сыновей. Коля спит, прижавшись к Пете слева, а Вовка справа. Мои богатыри... Знаю, что бы не случилось, Петька не даст братьев в обиду. Мальчики не знали, что я больна. Но в день ухода отца, после всего ими услышанного, я рассказала об всем... Было тяжело. Даже тяжелее, чем самой узнать, что больна. Я смотрела в глаза самых дорогих для меня людей на земле и говорила, что скоро уйду от них, просто возьму и исчезну из их жизни. Такое сложно пережить взрослому, а каково ребенку? Каково ему знать, что его мама скоро умрет?

Тот день изменил нас всех. Сыновья повзрослели моментально. Петя теперь всегда серьезен, Вовка под стать ему. Даже Коленька, и тот хорохориться начал. Ребята стараются помочь мне по дому. Я вырастила настоящих мужчин.

Снова хочется плакать, но на этот раз от счастья. Пару слезинок можно пустить. С улыбкой на лице выхожу из квартиры. Что бы не случилось, надо жить дальше, мне ли не знать?

Сегодня очень сложно найти работу, можно сказать, нереально, а если у тебя нет при этом образования, то все — сиди дома или работай за копейки. Но мне нужны и эти копейки! Только, помимо отсутствия образования, есть и еще одна проблема — моя болезнь. Мне не устроиться на мало-мальски хорошую должность, потому что я в любой момент просто могу упасть в обморок, либо перестану видеть окружающий мир: слепота — одно из побочных явлений онкологии.

Но мне немного посчастливилось: моя соседка работает в нашей местной гостинице администратором. Зина, зная о моем бедственном положении, предложила мне подработать у них уборщицей, не официально и на полставки, но я согласилась. Правда, потом задумалась, с чего это соседка вдруг сделала мне такое предложение? За все годы, прожитые рядом, мы толком и не общались, а тут она сама пришла ко мне и позвала на работу. Я быстро прогнала нехорошие мысли из головы. Видимо человек просто решил помочь, ведь об уходе моего мужа знал весь дом, но о болезни не знал никто, это удалось оставить в тайне.

Вот сегодня и должен пройти мой первый рабочий день.

До места работы я добралась на трамвае. Под шум колес сидела и наслаждалась пейзажами за окном. Осень медленно завоевывала территорию за территорией. Деревья еще зеленые, но их макушки наливаются золотом. Совсем скоро все запестреет ярким костром осеннего листопада. Люблю осень. Она прекрасна. «Унылая пора, очей очарование», — как прекрасно ее описывал мой любимый Пушкин.

— Остановка — «Гостиница Первомайская», следующая остановка — «Парк отдыха», — проговаривает кондуктор.

Я быстренько покидаю вагон. Советский Союз давно ушел в историю, а его следы остались везде. Гостиница, которая когда-то была единственной в городе и носила название в честь праздника мира, труда и мая, давно была перестроена и потеряла свои прежние черты, но название осталось, хотя последний владелец и пытался изменить его. Однако народ упорно называл здание по старинке.

Зашла в холл. Все вокруг «упаковано» в стекло. Ощущение, что ты в аквариуме. Зина замечает меня сама и подходит первая.

— Пришла? Хорошо. Сейчас пройдем в помещение для обслуживающего персонала, и я тебе все объясню. — говорит она тоном, не терпящим возражений. — У нас здесь строго, так что веди себя аккуратно, с постояльцами не разговаривай, без разрешения никуда не ходи, ко мне обращайся на «Вы» и зови «Зинаида Петровна». Поняла?

— Да.

А что я ей еще отвечу? Мне работа нужна. Зина быстро идет по коридорам гостиницы, а я спешу за ней. И тут из очередного поворота на нас вылетает молодой парень в одном полотенце. Он бросает разгневанный взгляд сначала на Зину, потом на меня, затем снова на нее и начинает возмущаться: