Я возвращаю долг - [10]

На лице американца расцветает улыбка, такая довольная, задорная, что я невольно чувствую, как тянутся вверх уголки моих губ. Поворачиваюсь, чтобы пойти домой, и только тут замечаю недовольные взгляды моих сыновей. Ничего, я им потом все расскажу, они поймут. Старший сын берет младшего на руки и говорит:

— Мам, мы еще немного погуляем, ты иди, — и во взгляде столько укора, что мне сразу плохо становится.

— Нет, мы никуда не пойдем, — резко меняю я решение, — говорите, что за работа, или уходите прочь.

Он, конечно, удивлен моей резкой переменой, но вида не подает.

— Видите ли, — начинает американец, — я здесь для того, чтобы приобрести гостиницу, в которой Вы теперь работаете. Но ее владелец хочет продать мне втридорога здание, которое не стоит такой суммы, к тому же персонал обворовывает клиентов. Я бы хотел, чтобы Вы помогли мне доказать некомпетентность руководства и нарушения персонала.

— Вы хотите, чтобы я шпионила? — и как я смогла спокойно проговорить эту фразу?

— Скажем так, да...

— Вон! — я не даю ему договорить.

— Вера, простите, если я...

— Уйдите вон с моих глаз. Я никогда не опущусь до такого уровня, — меня начинает трясти от бушующей внутри злости, — как Вы могли мне такое предложить? Думали, помашете зеленной бумажкой и все — перед Вами на колени упадут и землю будут целовать. Уходите и больше не смейте приходить сюда.

Разворачиваюсь, чтобы уйти с площадки. Эмоции зашкаливают! Даа…, давно я так не злилась. Даже не помню, когда. Детям хватает одного моего взгляда, чтобы понять — нужно срочно идти домой.

— Вера, подождите, — он бросается мне в след, — я не хотел Вас обидеть.

Но я даже не оборачиваюсь. Не хочу! Быстро захожу в подъезд вместе с детьми и закрываю дверь. По лестнице на второй этаж мы вбегаем, как будто за нами несется хищник. Только оказавшись в квартире и закрыв дверь на ключ, я, наконец, позволяю себе вздохнуть спокойно, но сил унять воющий внутри пожар нет.

Сыновья сразу уходят в комнату, а я иду на кухню, чтобы приготовить ужин.

Эмоции и не думают затихать во мне. Нет, ну надо же такое предложить! Каков мерзавец!

Я остервенело режу мясо, грибы, лук, а сама полностью погружена в мысли. Прокручиваю и прокручиваю разговор с американцем. Хитрец! Шел за мной, чтобы о здоровье спросить! Переживал! Да он просто сразу понял, что со мной что-то не так, вот и решил поманить деньгами, думая, что я куплюсь и буду выполнять его команды. Нет! И еще раз нет! Я не такая!

Палец пронзает острая боль — порез. И эта боль отрезвляет мое сознание. Боже, я сейчас, впервые за тринадцать лет спорила и пререкалась с человеком! Мое амебное состояние прервано! Безразличие и апатия, которые все эти годы держали меня в тисках, отступили... И мне страшно, страшно от себя такой... Но я не хочу обратно в эти тиски, я хочу жить.

Глава 5. Вэл Ньюман

Вот я придурок! Только сейчас, когда уже прошло добрых полчаса, а я еще продолжаю стоять в их дворе, наконец, понимаю, какую ерунду сморозил. Бл*дь, да это не ерунда — это настоящая тупость! Да, изначально я хотел попросить ее помочь мне, но, увидев Веру с детьми, понял сразу — она ни за что не согласится: в ней слишком много добра. Она светится им изнутри, а я ее в грязь хочу окунуть.

На улице уже полумрак. Присаживаюсь на лавочку около подъезда и задумываюсь. Эх. Я бы сейчас закурил, а лучше бы выпил чего-нибудь покрепче...

Живя в Америке, я постоянно думал о Вере: как сложилась ее жизнь? Благодаря ей, я, будучи ребенком, решился на отчаянный шаг, отвернулся от отца, сдал его милиции. Знаю, что это грех, но спустя годы, не жалею о нем. Не из-за того, что у меня сытая и обеспеченная жизнь, а из-за того, что познал любовь, нежность, сострадание и терпение. Я уже подростком пережил все то, что многие дети переживают в раннем детстве.

«Никогда не поздно все изменить, надо только найти в себе силы», — сказала мне Вера. Ее слова, идущие из самого сердца, изменили меня всего. Разве мог человек, подаривший веру в хорошее, теперь стать черствым? Нет, а я «затупил» и поддался мнению толпы о том, что в этом мире все имеет цену.

Сижу и понимаю: я ее попросил шпионить для меня не только потому, что мне это нужно, я просто хочу видеть ее чаще! Да, точно! Начинаю смеяться. Ну как я раньше этого не осознал: Вера живет в моем сердце... просто я пока не знаю, в роли кого...

Я просто обязан попросить у нее прощение. Нужно извиниться!

Встаю с лавочки и решительным шагом направляюсь к двери подъезда, которую, на мое счастье, еще не закрыли. Но не успеваю сделать и пары шагов, как на меня буквально вылетает какой-то пацан. Приглядываюсь — это старший сын Веры.

Он смотрит на меня недолго, а потом спрашивает:

— А если я буду шпионить для Вас, сколько Вы мне заплатите?

Вот это поворот...

— Ты бы шел домой, пацан, — говорю я ему, не удосуживаясь ответить на вопрос.

— Думаете, — начинает он с вызовом в голосе, — если я ребенок, то ничего не могу? Ошибаетесь, я многое умею.

— Это дело для взрослого человека, а не для тебя, — объясняю я ему. — Иди лучше домой.

— Ну и не надо! — кричит мне. — Вы ничего не понимаете! Я маме просто помочь хочу!