Я возьму тебя с собой - [10]

Затолкав велики в лифт, мы едем наверх. Пашка, с обычной своей лёгкой полуулыбкой, смотрит на меня.

- Ну, как?

- Хорошо, но мало.

- Ничего, вечером я тебя замучаю! - обещает Пашка.

- Посмотрим, кто кого замучает, - улыбаюсь я.

На Пашку иногда находит, - мне остаётся только поражаться силе его желания, его какой-то ненасытности в сексе. Вот жаль только, что это бывает не слишком часто, но сегодня, похоже, именно такой случай.

Лифт останавливается на нашем двенадцатом этаже.

- Пойдём ко мне, Ил, - предлагает Пашка. - Велик загони и айда. У нас сегодня вареники с вишней, если Заноза их не сожрал.

Такой подвиг Никите вполне по силам, это для него не вопрос, - оставить всю Пашкину семью без сладкого.

- Посмотришь мой Фокер, он уже готов совсем, я его докрасил, и все опознавательные знаки нанёс, - такой стервятник получился, ахнешь!

- Зайду, Паш, ополоснусь в душе после Урала, у матери отмечусь и зайду. Ты футболку мою гони, а то забудешь, как в прошлый раз.

Наши двери напротив, - я с матерью живу в двухкомнатной, у Пашкиных родителей трёхкомнатная квартира. Пашка открывает дверь, проходит к себе, кивнув мне. Я, достав свои ключи, с интересом прислушиваюсь к звукам из квартиры сероглазого. Оттуда раздаётся грохот упавшего велосипеда, своим звонким альтом орёт Никитос, одновременно что-то требуя, возмущаясь и жалуясь родителям на Пашку. Тот глухо отругивается. Я, улыбаясь, качаю головой, и захожу к себе домой. Скинув кроссовки, я, босиком шлёпая по паркету, качу велик на балкон. Мать вместе с Анатолием Владимировичем, своим другом, на эти выходные уехала на озеро Банное, - живописный курорт в горах неподалёку от Магнитки.

У себя в комнате я снимаю обрезанные джинсы, беру телефонную трубку и набираю номер мобильника моей земной матери.

- Мам? Это я.

- Здравствуй, Илюша. Сынок, почему я не могу до тебя дозвониться? Битый час пыталась, в самом деле!

- Мы с Пашкой на Урале были. Вот только вернулись, я тебе сразу и звоню.

- Ну хорошо, на Урале, но почему ты не берёшь с собой твой сотовый? Вот Павлик со своим не расстаётся. Милый, я же волнуюсь.

Я виновато молчу.

- Чем занимаетесь? - перевожу я разговор на другую тему.

- Были на озере, сейчас собираемся в кафе, вот Анатолий Владимирович тебе привет передаёт.

- Спасибо, ему тоже, - вежливо говорю я.

Анатолий, в общем-то, неплохой, да что там, - хороший мужик, - по меркам этого Мира и этой страны. Но что-то ему мешает в отношениях с моей матерью. Какой-то дурацкий малюсенький комплекс, - он зарабатывает меньше моей мамы. У меня с ним сложились ровные, корректные отношения, он относится ко мне с уважением, - как и многие здесь, он чувствует во мне скрытую, малопонятную ему Силу.

- Илюша, ты смотри, кушай, милый. Курицу приготовь себе в микроволновке, только приправы не забудь, рис с овощами по-китайски в холодильнике. И не заказывай, пожалуйста, пиццу на дом, - я не хочу, что бы ты ел всякую гадость. Павлик сегодня ночует у нас?

- И завтра тоже, мы с дядей Сашей и тётей Таней договорились утром.

- Я вас прошу, не беситесь там особо.

- Мам, мы уже не дети! - это уж точно, сейчас у нас с сероглазым другие игры. - Ну, всё, целую, я в душ пошёл.

- Ну, хорошо, хорошо, вечером отзвонись. Целую.

Я стою под тугими прохладными струями душа и думаю о Наталье Сергеевне Новиковой, - моей матери в этом Мире. На самом деле, от неё мало что зависело тогда, когда я пришёл сюда, мало что зависит и сейчас. Но я сделал её счастливой, - я стал ей хорошим сыном, - сыном, которого у неё никогда бы не было. Её жизнь вместе со мной стала яркой, наполнилась смыслом и любовью. Да и успехи её в бизнесе, они тоже связаны со мной, - разумеется, она об этом никогда не узнает.

Я, вытираясь огромным полотенцем, разглядываю себя в зеркало. Как здорово, когда тебе опять пятнадцать! Конечно, мышц на мне поменьше, чем в другие периоды моей жизни, но всё равно, я остаюсь мечтой для многих и многих в этом Мире. Губы, пожалуй, только тонковаты, а так… Зелёные, по настоящему зелёные глаза, безупречный овал лица, пепельные, коротко подстриженные кудри, фигура в порядке, - прямые ноги, узкие бёдра, широкий разворот плеч и скульптурный рельеф тренированных мышц. Совсем немногие из ровесников могут сравниться со мной. Вот разве только Пашка… Но я не разбил здесь ни одного девичьего сердца, не могу я этого себе позволить, не имею права, да и желания, если честно. Каких усилий мне стоило, чтобы девчонки спокойно относились к моей внешности, - только Тёмный из Творцов ведает о том!

На кухне я задумчиво смотрю на холодильник. Поем я у Пашки, решаю я, а курицу и рис по-китайски мы съедим с ним завтра. Да и без пиццы с грибами и пепперони не обойдётся, сероглазый её обожает. Так, ладно, надо одеться, и к Пашке.

Разумеется, двери мне открывает Никитос. Пока я вяло отбиваюсь от этого обманчиво тоненького, золотоволосого, как и Пашка, смерча, дёргающего меня за руки, за футболку, вопящего от восторга, как будто он не видел меня семьдесят семь лет, появляется Пашка. Вместе мы кое-как утихомириваем эту молнию в новеньких, но уже порванных шортах, - на лето Занозе требуется комплектов семь одежды. Братья тянут меня в свою комнату.