Я воевал в Корее - [38]
Я полюбил эту страну и ее народ. Особенно дороги были мне корейские друзья, с которыми теперь приходилось расставаться. Весь последний вечер перед отъездом я провел с ними, беседуя о прошлом, настоящем и будущем Кореи, которая, как все мы были твердо убеждены, скоро воспрянет, залечит раны, причиненные войной. Я дал себе слово, что где бы я ни был, хоть в тысячах километрах от Кореи, я сделаю все, чтобы быть полезным корейскому народу. Я не могу сделать многого, но я могу рассказать всему миру правду об этой замечательной стране и о всех тех ужасах, которые ей пришлось перенести. Я дал себе слово при первой возможности вернуться в Корею — на этот раз другом, а не врагом — и в какой-то степени искупить вину за те разрушения, которые причинили стране мои соотечественники, внести и свою скромную лепту в дело строительства новой Кореи.
Весь следующий день мы ждали прибытия батальона, который должен был сменить нас. Корейских рабочих, которые нас обслуживали, передавали новым хозяевам так же, как в таких случаях передается военное имущество. Командование, видимо, не считало, что они заслуживают лучшего отношения. Всем нашим переводчикам должны были выдать письменные свидетельства, в которых указывалось, что они работали у нас. Для местной полиции это обстоятельство явится подтверждением их благонадежности. Никто не потрудился хоть как-то отметить их самоотверженный труд.
У командира одной из наших рот слугой и переводчиком был корейский юноша. Офицер считал, что сухой благодарности вполне достаточно за его работу. Другой корейский юноша выполнял у нас всевозможную черную работу и, кроме того, был слугой и переводчиком. Это был хороший парень, и наши солдаты любили его. Перед отъездом он подошел к командиру роты, который пьянствовал с другими офицерами, и тот лишь снизошел до того, что на клочке бумаги нацарапал карандашом примерно следующее: «Работал в таком-то батальоне три месяца (на самом деле около пяти). Если бы было можно, я взял бы его с собой в Гонконг слугой». И все. Ни слова благодарности, никаких отзывов и рекомендаций. Но самым постыдным было последнее добавление — командир роты хотел бы видеть его своим слугой!
Корейскому юноше, о котором идет речь, исполнилось всего шестнадцать лет. Он получил хорошее образование и до того, как попал к нам, вовсе не был ни «мальчиком на побегушках», как называли его офицеры, ни слугой, ни чистильщиком обуви. Командир роты относился к нему как к рабу и не мог представить себе, что тот заслуживает иного отношения.
Впрочем, так же относился он и ко всем корейцам. Это было пределом низости, и я просто задыхался от негодования. К тому же теперь беднягу-корейца могла арестовать лисынмановская полиция, так как ему не выдали никаких документов.
Как я уже говорил, переводчики за все время работы у нас ничего не получали. Когда они попытались заговорить об этом, то услышали в ответ, что им не полагается ни цента.
Наконец прибыли автомашины, и мы начали готовиться к отъезду. Мне стало очень грустно, и я быстро простился со своими корейскими друзьями. По-моему, они с таким же сожалением расставались со мною.
В последний раз ехали мы по дорогам Кореи. Меня особенно поразила чарующая красота живописных берегов реки Ханган, когда мы в сумерках переезжали через нее. Эта чудесная картина навсегда останется в моей памяти. Мы бешено мчались в Инчхон, солдаты радостно пели и от души веселились. Глядя на довольные лица товарищей, я тоже не мог не радоваться, хотя в душе испытывал противоречивые чувства.
В Инчхон мы прибыли ранним утром. Нам разрешили немного поспать, на рассвете предстояла погрузка. Развалины Инчхона не порадовали нас, а сильный дождь делал их еще более неприглядными. Но жизнь в городе понемногу возрождалась. Часть зданий уцелела, и, когда мы шли к причалу, на дороге уже встречались горожане, спешившие по своим делам.
В четверть восьмого мы покинули Корею. Стоя на палубе транспорта, я в последний раз смотрел на Инчхон. Город уже почти скрылся за завесой дождя, виднелась лишь часть порта и несколько островов. Все напоминало о войне: и большие военные корабли, и транспорты, и опустошенная земля. Я долго, пристально смотрел на исчезающие вдали берега. И вот они совсем скрылись из виду…
Мы радовались, что возвращаемся домой, к своим родным и близким, и думали о мирной жизни, которая ждет нас впереди. Но чем больше становилось расстояние между нами и Кореей, тем острее каждый из нас чувствовал боль за погибших товарищей, навсегда оставшихся в этой стране.
Глава 13
Патриотизм корейцев
«Мансэ! Ток рип мансэ!» — «Ура! Да здравствует Корея!» Как часто на Севере и Юге Кореи слышал я эти патриотические возгласы!
Тот, кто был в Корее, никогда не забудет присущих ее народу патриотизма и национальной гордости. Патриотизм корейцев проявился еще при японской оккупации, но на Западе только сейчас начинают его понимать. Как и прежде, корейский народ требует независимости. Армия и гражданское население — от старших правительственных чиновников и высшего офицерского состава до простого крестьянина и солдата — все охвачены единым стремлением.
Константин Петрович Победоносцев — один из самых влиятельных чиновников в российской истории. Наставник двух царей и автор многих высочайших манифестов четверть века определял церковную политику и преследовал инаковерие, авторитетно высказывался о методах воспитания и способах ведения войны, давал рекомендации по поддержанию курса рубля и композиции художественных произведений. Занимая высокие посты, он ненавидел бюрократическую систему. Победоносцев имел мрачную репутацию душителя свободы, при этом к нему шел поток обращений не только единомышленников, но и оппонентов, убежденных в его бескорыстности и беспристрастии.
Заговоры против императоров, тиранов, правителей государств — это одна из самых драматических и кровавых страниц мировой истории. Итальянский писатель Антонио Грациози сделал уникальную попытку собрать воедино самые известные и поражающие своей жестокостью и вероломностью заговоры. Кто прав, а кто виноват в этих смертоносных поединках, на чьей стороне суд истории: жертвы или убийцы? Вот вопросы, на которые пытается дать ответ автор. Книга, словно богатое ожерелье, щедро усыпана массой исторических фактов, наблюдений, событий. Нет сомнений, что она доставит огромное удовольствие всем любителям истории, невероятных приключений и просто острых ощущений.
Мемуары известного ученого, преподавателя Ленинградского университета, профессора, доктора химических наук Татьяны Алексеевны Фаворской (1890–1986) — живая летопись замечательной русской семьи, в которой отразились разные эпохи российской истории с конца XIX до середины XX века. Судьба семейства Фаворских неразрывно связана с историей Санкт-Петербургского университета. Центральной фигурой повествования является отец Т. А. Фаворской — знаменитый химик, академик, профессор Петербургского (Петроградского, Ленинградского) университета Алексей Евграфович Фаворский (1860–1945), вошедший в пантеон выдающихся русских ученых-химиков.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Эту книгу можно назвать книгой века и в прямом смысле слова: она охватывает почти весь двадцатый век. Эта книга, написанная на документальной основе, впервые открывает для русскоязычных читателей неизвестные им страницы ушедшего двадцатого столетия, развенчивает мифы и легенды, казавшиеся незыблемыми и неоспоримыми еще со школьной скамьи. Эта книга свела под одной обложкой Запад и Восток, евреев и антисемитов, палачей и жертв, идеалистов, провокаторов и авантюристов. Эту книгу не читаешь, а проглатываешь, не замечая времени и все глубже погружаясь в невероятную жизнь ее героев. И наконец, эта книга показывает, насколько справедлив афоризм «Ищите женщину!».
Оценки личности и деятельности Феликса Дзержинского до сих пор вызывают много споров: от «рыцаря революции», «солдата великих боёв», «борца за народное дело» до «апостола террора», «кровожадного льва революции», «палача и душителя свободы». Он был одним из ярких представителей плеяды пламенных революционеров, «ленинской гвардии» — жесткий, принципиальный, бес— компромиссный и беспощадный к врагам социалистической революции. Как случилось, что Дзержинский, занимавший ключевые посты в правительстве Советской России, не имел даже аттестата об образовании? Как относился Железный Феликс к женщинам? Почему ревнитель революционной законности в дни «красного террора» единолично решал судьбы многих людей без суда и следствия, не испытывая при этом ни жалости, ни снисхождения к политическим противникам? Какова истинная причина скоропостижной кончины Феликса Дзержинского? Ответы на эти и многие другие вопросы читатель найдет в книге.