Я воевал в Корее - [18]

В этом бою было уничтожено и повреждено десять автомашин, а также убито и ранено много американцев. Один молодой лейтенант, тяжело раненный в ногу, лежал на земле и стонал. Солдаты бросили его. Двое наших ребят подняли лейтенанта и перенесли в безопасное место. Видимо, дух товарищества покидал американцев в разгаре боя. Если бы не наша помощь, офицер умер бы на дороге от ран.

К седьмому декабря, чередуя короткие марши с переброской на автомашинах, мы добрались до Синге, около ста километров к югу от столицы. Вместе с 1-м американским корпусом мы быстро уходили из Северной Кореи и вскоре оказались всего лишь в пятидесяти километрах от 38-й параллели.

В тот же день мы узнали, что командир нашей бригады представлен к ордену. Солдатам трудно было понять, что, награждая командира, тем самым отмечали их заслуги. Они не понимали, как можно орденом, который не имел для них никакого значения, оценить пережитые ими мучительные недели непрерывных боев.

Мы продвигались теперь к Сибелли. Погода стояла по-прежнему морозная, часто шел снег.

Тем временем наши правительства непростительно долго вели переговоры с китайцами. И когда наконец были выдвинуты какие-то предложения, они оказались совершенно неприемлемыми. И все же, поскольку Макартур отводил свою армию все дальше и дальше от китайской территории на юг, вероятность открытой войны с Китаем уменьшилась. Представители государств, которые вели переговоры от имени ООН, кажется, понимали, что если мы сами уйдем из Северной Кореи, не дожидаясь, пока нас вышвырнут оттуда, они смогут договориться о прекращении огня.

Десятого декабря нам приказали к утру следующего дня подготовиться к длительному переходу на юг. Это вселило в нас надежду, что мы наконец отойдем как можно дальше от 38-й параллели. Мы устали от этой войны и хотели только одного — избавиться от нее навсегда.

Наше командование оказалось настолько бесталанным, что солдаты потеряли почти всякую веру в него. Мы прежде всего мечтали о немедленном отступлении, а если возможно, — о прекращении огня.

И все же мы еще не пали духом, хотя почти круглые сутки находились под открытым небом, невероятно страдая от холода.

Глава 6 Нас изгоняют из Северной Кореи

Одиннадцатого декабря в четыре часа утра наш полк подготовился к большому переходу на юг. Мы надеялись навсегда покинуть Северную Корею. Эта перспектива так обрадовала наше начальство, что оно милостиво разрешило нам разжечь костры и отогреться. Обычно в ночное время это строжайше запрещалось.

Когда мы двинулись в путь, было еще совсем темно и холодно. Ветер пронизывал насквозь. Но вскоре взошло солнце и немного потеплело. Мы прошли Кэсон. Город ожил: в магазинах было полно свежих фруктов и овощей, повсюду шла бойкая торговля американскими сигаретами и сластями. Хотя город был сильно разрушен, жизнь в нем быстро восстанавливалась, население опять принималось за работу. И этому мирному благополучию суждено было вскоре снова исчезнуть в пучине войны.

Под Кэсоном стояли подразделения 29-й английской бригады. Солдаты щеголяли в новенькой форме. Они удобно расположились в большом трехэтажном здании, перед которым выстроились ряды автомашин.

Усталым, обтрепанным Солдатам нашей бригады приятно было встретиться с земляками и переброситься добродушными шутками с не нюхавшими пороха новичками.

Вскоре мы пересекли 38-ю параллель и проехали по вновь построенному мосту через реку Имчжинган. Я радовался, что картины смерти и разрушений остались позади. Мы пробыли в Северной Корее всего два коротких насыщенных боевыми действиями месяца. Наши войска принимали участие в разрушении страны и, кроме огромного ущерба, ничего ей не принесли. Зачем же мы шли туда и чего добились? После нас там остались только руины и горе.

У меня тогда не хватало времени любоваться пейзажами. Теперь, когда мы уходили, я сожалел, что наш поход на север не был мирной миссией, что я не чувствовал себя культурным человеком среди культурных людей. И вот с чувством запоздалого сожаления я вместе с товарищами продолжал отходить на юг.

В Ыйчжонбу мы разбили лагерь. Корейские партизаны проявляли здесь большую активность. По нашим сведениям, в окрестностях партизанило до двух тысяч человек. В Южной Корее их было больше чем на севере. В партизаны шли солдаты корейской Народной армии, оставшиеся в тылу во время «победоносного» шествия американцев, и местные жители, возмущенные оккупацией и порабощением своей родины.

Американское начальство не скупилось на похвалы в адрес английской армии. Один высокопоставленный офицер из штаба 8-й американской армии прямо заявил, что 27-я английская бригада «стоила американской дивизии». В устах американца эти слова что-нибудь да значили! И в самом деле, мы непрерывно вели арьергардные бои, прикрывая отход американской 8-й армии. Поэтому нам приятно было услышать это признание. Макартур подошел к оценке обстановки более осторожно, он не торопился с выводами. Раньше Трумэн предоставил ему полную свободу действий. Но теперь престиж Макартура, очевидно, пошатнулся главным образом из-за скандального провала американской разведки. За последние несколько недель американские дивизии понесли огромные потери, которых можно было бы избежать при умелом руководстве.