Я вижу тебя - [38]
И, возможно, они над этим смогут поработать в дальнейшем.
— Окей, начнем по порядку, — произнес Мигель. — Порка не для меня.
Олдридж отвернулся, но Мигель успел заметить покрасневшее лицо.
— Я понял. Уже. Этого больше не повториться, даю слово.
— А здесь я вынужден тебя остановить. Я не против того, чтобы ты меня отшлепал, если тебе это так нравится. Потому что я заметил, как у тебя срывает резьбу. Но меня это так же моментально не заводит. Но и не отталкивает, — поспешил добавить Мигель. — Я мог бы этим заниматься, в правильном настроении и все такое. Просто сегодня я не готов.
— Извини еще раз.
Невозможность коснуться Олдриджа расстраивала. Мигель хотел заверить, что все в порядке, но одними словами это было нелегко передать.
— Не стоит. Хватит, — Мигель замолчал и глубоко вдохнул, успокаиваясь. — Окей. Значит так, на кухне ты разрешил мне ласкать член и держаться за бедра?
Олдридж кивнул.
— И это было нормально?
Олдридж снова кивнул.
— Почему?
Олдридж перестал кивать и, видимо, задумался над вопросом.
— Ты сначала спросил. Господи, — он накрыл руками лицо. — Боже мой. Мне и в голову не пришло...
— Чувак. Все в порядке. Серьезно. Но да, прежде чем отшлепать меня лучше всего сначала спросить. Иногда я могу согласиться и от этого кончить. Просто не сегодня. Хорошо?
Олдридж кивнул и рассмеялся.
— Ну, это очень эффектно убило настроение.
Мигель фыркнул.
— Ага, но это важно и просто необходимо обсуждать.
— Я понимаю, — но сказал Олдридж неуверенно. Не из-за слов Мигеля, а из-за общей ситуации в целом.
— Давай договоримся. Я начну. Сегодня я хочу чувствовать тебя в себе.
Олдридж повернулся к Мигелю и одарил его недоверчивым взглядом.
Мигель успешно его проигнорировал и продолжил.
— И хочу видеть тебя в процессе. Я хочу замечательную, проверенную временем миссионерскую позу с тобой сверху. Я хочу видеть твое лицо во время оргазма. Как ты кончишь в меня, — для пущей убедительности добавил Мигель. — Вот этого я хочу. А чего хочешь ты?
Лицо Олдриджа подсказывало, что сейчас он хотел находиться где-нибудь подальше, а не в центре текущего разговора. Но потом выражение сменилось, и мужчина, как будто задумался над вопросом Мигеля.
— Я никогда так не делал.
— Погоди, — не веря собственным ушам, начал Мигель. — Что?
Не удивительно, что член Олдриджа повис тряпочкой, вся кровь прилила к лицу.
— Я ни разу не занимался сексом... в такой позе.
— Никогда не был сверху и лицом к лицу? Для меня это проблематичнее, чем для тебя. Но я довольно гибкий. Как ты уже заметил.
Олдридж фыркнул.
— Да. Ты, безусловно, гибкий молодой человек, — легкая улыбка исчезла с губ Олдриджа. — Но я хотел... послушай. У меня не так много опыта. У меня было всего несколько партнеров. И многого я не делал. Можно собрать целую библиотеку из того, что я не пробовал. В основном я импровизирую: порно и воображение помогают отлично. Поэтому прости, если я все испорчу.
Мигель не стал спрашивать что именно. У него была идея получше. Мозги у парня немного поехали. У тридцатилетнего Олдриджа было еще меньше гомосексуального опыта, чем у Мигеля, который геем не был и до недавнего времени себя даже бисексуальным не считал. Поэтому идея была умопомрачительной.
— Ты справишься. Я могу... например... помочь тебе с экспериментами. Никакого осуждения. Никакого риска. Тебе только попросить нужно, и мы попробуем все. Все, что ты захочешь. И не старайся произвести на меня впечатление, и уж тем более не переживай из-за обратного. Твой извращенский флаг может спокойно развеваться.
Олдридж скептически скривил губы.
— Ага, сегодня все отлично пошло.
— Во-первых, умник, шлепками никого не удивишь. Во-вторых, ты в одной постели с невероятно горячим парнем. Для тебя все удачно складывается.
Олдридж фыркнул.
— Собственно, сейчас я не чувствую себя извращенцем, и флаг не в настроении развеваться.
— Прелестно. Тогда поцелуешь меня?
— Поцеловать?
— Угу. Я уже в курсе, как твоя тощая белая задница умеет целоваться, — Мигель сложил губы куриной жопкой.
Олдридж нахмурился.
— Ты похож на рыбу. И моя задница не тощая.
— Откуда мне знать. Я ее в глаза не видел. Ставлю на то, что она плоская, как блинчик. Черт, да она, наверняка, еще и вогнутая.
— Что? — взвизгнул Олдридж. Мигель изо всех сил старался не заржать над профессорским лицом, возмущенным от нанесенного оскорбления его телосложению.
— Я только хотел сказать, что всегда любил пышные попки, — Мигель в воздухе обозначил нужную округлость. — Но ты мне нравишься, док. И для тебя я определенно сделаю исключение, даже несмотря на впалую задницу.
