Я вижу тебя - [36]

Олдриджа это нисколько не удовлетворяло, поэтому он предпочитал мастурбацию. Тим видимо понял и очень по этому поводу возмущался.

Совсем неудивительно, что между ними ничего не получилось. Болезненнее расставание не стало, но этот факт его, конечно, смягчил.

Мигель разложил белый пудинг по двум чашкам и опустился на пол. Парень взял десерт со стола и на коленях пошел к островку.

— Могу я съесть свой десерт за столом, Профессор? — Мигель смотрел на него сквозь преступно длинные ресницы.

— Нет, — Олдридж раздвинул ноги шире и сомкнул на своем члене большой и указательный пальцы правой руки. — Сначала съешь это. На коленях, — Олдридж ждал дальнейших действий Мигеля.

Глаза парня вспыхнули лукавым светом, а потом он склонился и потерся стыком губ по головке профессорского члена.

— Попробуй tembleque. Он действительно вкусный, — Мигель облизал губы и втянул член Олдриджа в рот.

Мужчина взял чашку слегка трясущимися руками и зачерпнул пудинг. Десерт был прохладным, сладким и очень вкусным, посыпанным корицей и по консистенции напоминал заварной крем.

Рот Мигеля на контрасте был горячим, минет — безжалостным и требовательным. Мигель застонал и впился пальцами в бедра Олдриджа. Мужчина чувствовал, как Мигель со всех сторон окружал его своим теплом, всем своим существом сосредоточившись исключительно на Олдридже.

Профессор к такому совершенно не привык. Даже приблизительно.

Олдриджа накрыло оргазмом со смущающей скоростью, и он спустил в рот Мигеля раньше, чем успел об этом предупредить. Олдридж собрался уже пробурчать извинения, но в последний момент сдержался. Вместо этого он произнес единственное слово практически не дрожавшим голосом:

— Удовлетворительно.

Мигель проглотил и рассмеялся.

— Значит, ты меня все-таки не завалишь на экзаменах?

— Думаю, это сойдет за дополнительные баллы, — согласился Олдридж.

Мигель взял свою чашку и принялся за tembleque.

— Да ты издеваешься. Этот минет тянет на «отлично». Он достоин наивысшей оценки. Удовлетворительно, как же.

Олдридж опустил на стол свою тарелку и внезапно испытал неловкость. Он поправил на себе одежду, но ремень оставил расстегнутым. Ему очень хотелось спросить Мигеля, что дальше, но профессор понимал, что в каком-то смысле именно он должен был направлять их вечер. Но проблема заключалась в том, что Олдридж понятия не имел, что делать дальше, поэтому поднялся, собрал посуду и сложил ее в посудомоечную машину.

Затем развернулся.

— Ну... — начал он, но потом замолчал.

Мигель снова стоял на коленях, но теперь уже голый, сцепив при этом руки в замок на затылке. В таком положении его грудь и пресс выделялись особенно аппетитно.

Половина Олдриджа — та самая, что заставляла Мигеля становиться на колени — вышла на первый план.

— Когда я буду оценивать работу на занятиях, мистер Кордеро-Руис, ваш упорный труд, безусловно, будет принят во внимание.

— Спасибо, Профессор, — покорно ответил Мигель, но с легкой улыбкой. — Я стремлюсь вам угодить.

Олдридж подошел ближе и коснулся темных волос Мигеля.

— Ваши усилия не остались незамеченными, — Олдридж думал, что одного минета его члену на вечер хватит: яйца были самым приятным способом опустошены, но как оказалось нет. Член мужчины снова начинал напрягаться. — Боже, — пробормотал профессор. — Знаешь, если ты добьешь меня своими выходками, то «автомат» на моих занятиях получить не удастся.

Мигель уткнулся носом в бедро Олдриджа.

— Знаю, — раздался его приглушенный голос. — Я в основном полуживых предпочитаю.

Олдридж снова погладил Мигеля по волосам, касаясь пальцами сцепленных в замок рук парня.

— А ты... может, хочешь добить меня наверху?

Мигель уставился на профессора сквозь свои невозможные ресницы.

— На этот раз в настоящей кровати?

— Да. Только если для твоего уровня «извращенности» это не слишком обычно.

— Угу. И это я тут главный извращенец. Пожалуйста. Отведи меня в свою постель. Займись со мной запредельно ванильным сексом под тихие звуки джазовой музыки.

Олдридж потянул Мигеля за волосы.

— Не понял?

— Вам, белым парням, ведь нравится такое?

Профессор нахмурился, пытаясь решить, стоило ли обидеться.

— Идиот, — ответил он в итоге.

— А какая тебе нравится музыка? Ставлю на альтернативную. Ты не похож на любителя хип-хопа.

— Я не слушаю музыку, — Олдридж чересчур важно фыркнул. — Только подкасты и аудиокниги.

Мигель задрал подбородок и выгнул бровь.

— Серьезно?

— Да. Сейчас я слушаю книгу о пищеварительном тракте.

— Как-то...

— Ото рта, — Олдридж обвел пальцем полные губы Мигеля. — До ануса, — он кончиком ботинка постучал по округлой заднице Мигеля.

— О-ох.

— Если хочешь, можешь помочь мне с учебой.

Лицо Мигеля потемнело, зрачки расширились, добавляя большей черноты его глазам.

— Э-э, хорошо.

Олдридж приподнял бровь, но ничего не сказал. Он удивлялся самому себе, но останавливаться не собирался, как и задумываться над своими инстинктивными действиями. Это работало не только в отношении одного него или Мигеля, а их обоих, и Олдридж очень боялся все испортить.

— Да, то есть. Да, Профессор.

Олдридж провел пальцами по щеке Мигеля.

— Хороший мальчик. А сейчас, наверх. Нет. Я не просил тебя вставать. На четвереньках, — он наблюдал, как неловко Мигель поднимался по ступенькам, как двигалась его замечательная задница и подпрыгивала эрекция. — Стой! — потребовал Олдридж, стоило Мигелю добраться до конца первого пролета. — Замечательно. Раздвинь ноги. Шире. Идеально.