Я, Великий И Ужасный - [4]

"Солидные и разумные мужи" в должной мере прониклись ценностью жизни последней из монаршего рода и были достаточно напуганы насчёт последствий неудачной беременности. И наше правительство единогласно постановило: юной повелительнице Пеу пока нечего думать о браке. Заодно решили через год пригласить тем же составом тёток-бабок для решения вопроса готовности Солнцеликой и Духами Хранимой к продолжению династии.

Кстати, на Рами доводы местных специалисток по гинекологии тоже подействовали. Так что она, сделав несчастное лицо, согласилась подождать с замужеством. В общем, год или два у меня в запасе теперь были. А потом, глядишь, этот бесёнок найдёт себе новый объект для влюблённости.

А я же озадачил Вахаку, взяв с него клятву полного молчания, скринингом папуасского аристократического молодняка на предмет юношей, подходящих в мужья правительнице Пеу, по следующим критериям: характер, здоровье, отсутствие дурных наклонностей, родственные отношения с максимальным количеством кланов и группировок "сильных мужей". Мой "олени" выразил удивление, что Сонаваралинга отказывается от такого счастья, как благосклонность Солнцеликой и Духами Хранимой, но великан-регой вполне удовлетворился объяснением, что мною движет исключительно забота о благе всего острова.

Примерно о том же самом состоялся разговор и с Рамикуитаки. Дяде нашей типулу-таками, поднаторевшему в интригах вокруг трона, разумеется, не пришлось указывать на необходимость соблюдения секретности насчёт обсуждаемых планов замужества Солнцеликой и Духами Хранимой. Пусть лучше все по-прежнему полагают, что Сонаваралинга намерен сам стать мужем юной правительницы. Нам так спокойнее будет проводить кастинг женихов.

После удачно проведённой операции по смене ближайшего окружения Раминаганивы ласунгский таки проникся ко мне нешуточным уважением, тем более, что ему лично переворот добавил веса — теперь, когда почти сотня надутых и важных текокцев отправилась расчищать джунгли под будущие дороги, позиции столичной знати были сильно подорваны, и Рамикуитаки, как ближайший родственник типулу-таками, занял, наконец-то, достойное место при дворе.

Ну а многочасовая беседа о будущем его племянницы и вовсе превратила Рамикуи чуть ли не в лучшего моего друга. Всё же родственные чувства у туземцев играют не последнюю роль в жизни. А мать юной правительницы и таки Ласунга были единоутробными братом и сестрой. И поняв, что Сонаваралинга не рвётся захватить престол Пеу путём женитьбы, вдобавок ко всему, искренне озабочен судьбой Солнцеликой и Духами Хранимой и желает ей только хорошего, тот стал смотреть на меня совсем по-другому.

Из не совсем завершённого можно назвать подготовку к некоему аналогу Земского Собора, или как ещё можно назвать мероприятие, на котором должны присутствовать, по моему замыслу, посланники деревенских общин и "сильных мужей" со всего Пеу. Единственной задачей этого Собора будет, во-первых, окончательно утвердить Рами на троне, а во-вторых, признать принципы престолонаследия.

В общем-то, конечно, многие успели присягнуть Солнцеликой и Духами Хранимой, но кто-то мог и уклониться от клятвы. Да и тем, кто уже поклялся, не мешает повторить — от этого никто не умирал ещё.

Но главное, было, разумеется, принятие и доведение до сведения делегатов от всех земель острова незыблемых правил, по которым власть будет переходить от одного типулу к другому. Во-первых, конечно, признание только за потомками Пилапи права на трон. Во-вторых, чёткая очерёдность занятие престола детьми монарха: старший сын, в случае его гибели — второй по старшинству и так далее. Мужчины, разумеется, имеют первоочередное право на власть перед женщинами, но касается это только детей правящего типулу: потомки тех из детей верховного правителя Пеу, что не занимали трон, отодвигались в хвост очереди за властью, пропуская дочерей своих братьев и кузенов, успевших повластвовать.

В общем, за основу правил наследования внутри Дома Пилапи я взял закон о престолонаследия в Российской империи, как его сам понимал, планируя стрясти с участников Собора наистрашнейшую клятву верности именно самому принципу. Что было явным нововведением, поскольку у папуасов приято было клясться персоналиям, а не законам. А то, что из-за таких вот выкрутасов старый порядок, как и следовало ожидать, постоянно приводил после смерти предыдущего правителя к резне претендентов, мало кого волновало — поскольку иного туземцы не знали.

Присягу подданных планировалось, разумеется, подкрепить колдовским обрядом с участием нескольких десятков шаманов под моим руководством.

Особого риска для моей власти и будущих с текущими начинаниями в путешествии из Тенука в Уке-Поу через Талу не было: регоями при типулу-таками теперь командовал Вахаку, заработавший за те полгода, что ему довелось помыкаться мелким командиром, устойчивую неприязнь ко всей столичной элите. В сочетании с прямодушием это делало здоровяка-текокца устойчивым к всякого рода интригам со стороны любых группировок, вздумай они воспользоваться отсутствием Сонаваралинги-таки.

Впрочем, вряд ли сейчас в столице Пеу найдётся кто-то, способный устроить какую-нибудь пакость: самые умные и шустрые сейчас лопатят бунсанскую грязь. А за оставшимися приглядывает Рамикуитаки. А за дядей правительницы в свою очередь — вэйцы с хонцами, введённые в "Совет солидных и разумных мужей". А за ними — сохранившаяся текокская знать. В общем, все при деле, стерегут хрупкое равновесие сил и интересов. А я — весь в белом, занимаюсь подготовкой реформ.