Я вас поглажу мягкой лапой - [5]

И мы погибли в неравном бою,

Но защитили деревню свою.

Сдайте мечи, их нельзя носить в рае,

В рай не пойдем, мы – самураи!

Я умру от пронзительных глаз

Я умру от пронзительных глаз,

Что встречают меня каждый раз,

Стоит мне лишь куда-то пойти,

Неотлучно они на пути.

Посетил я друзей-докторов,

Все в порядке, я жив и здоров,

Но шепнул окулист, – в роговице

Вижу древней религии жрицу.

Эти жрицы красивы, как небо,

Эти жрицы податливей хлеба,

Эти жрицы страстны, как вулкан,

Сладким медом обмазан капкан.

Мне по нраву такое моление,

Дикой крови живое волнение,

И ловушка – большой достархан,

Оплетут по рукам и ногам?

Будь что будет, готов ко всему,

Пусть заманят меня на кошму,

Чтоб горячей любовью убить,

Расплетя до конца жизни нить.

Мой знакомый кардиолог

До Самары путь долог,

Надо ехать на Волгу,

И там живет кардиолог,

Верный врачебному долгу.

В Самаре губернатор Титов,

Известный всем сердцеед,

В Волге разводит китов,

И осетров больше не ест.

В Самаре гречанка Таис,

Знакомая Джона Голсуорси,

Все говорят ей «кис-кис»,

Расточая вокруг восторги.

Иногда она закрывает глаза,

Как нормальная женщина,

Иногда в глазах бывает слеза,

Если в делах трещина.

Не близкая землячка Ленина,

Не героиня мировой революции,

Но миру станет известна

Синтетическая теория эволюции.

Коптилка

При свете маленькой коптилки

Вставала утром вся семья,

В углу иконы темнолики,

Пять мужиков и мальчик – я.

Чего ж мы баб-то не считали,

На них держался дедов дом,

Полы скобленые сверкали,

Скотина, огород, и все бегом.

Зато как весело все пели,

На зов сходилась молодежь

И долго были слышны трели

Пяти гармошек там, где рожь.

Домой все возвращались на рассвете,

Глаза закрыл – уже вставай,

Душа объятием согрета

И шепот тихий – ну, давай.

Промчалось быстро это лето,

Покос, уборка, первый снег,

Читал недавно я про это

В теньке у дома на бревне.

Красавица-крестьянка

Сани быстро пролетели

Незнакомый хуторок,

Новогодние метели

Не оставили дорог.

Солнце спряталось за тучи

И закончился денек,

Поворачивай-ка, кучер,

В дом, где светит огонек.

Заночуем в этом доме,

Тянет всех зимой к теплу,

На перину из соломы

И сверчок поет в углу.

Вот тесовые ворота,

Справа вход, залаял пес,

Мужской голос со хрипотой:

Что за гостя Бог принес?

Открывай, хозяин, двери,

Из Москвы я, лейб-гусар,

Не доехал я до Твери,

Путь не видно, конь устал.

В чистой горнице уютно,

На божнице Спаса лик,

Пахнет щами, очень вкусно,

От порога – половик.

Из-за яркой занавески

Вышла девушка-краса,

На ушах блестят подвески

И до пояса коса.

Чарку с водкой мне выносит,

На закуску – огурец,

На поднос кладу целковый,

Улыбается отец.

Стол накрыли как на праздник,

Каша, щи, грибы и мед,

Труд крестьянина не праздный,

Знает день, что кормит год.

Звать хозяина Прокофий,

Дочку Аннушкой зовут,

Извините, барин, кофий

В доме нашем не дают.

Самовар запел нам песню

Про далекие края,

Мне в мундире стало тесно,

Где ты, трубочка моя?

За степенным разговором

Я узнал про урожай,

Что Прокофий с дочкой, вдовый,

Да и жизнь в глуши не рай.

Проезжал недавно Пушкин,

Что-то в книжечку писал,

Дочке дал сережки в ушки,

А недавно услыхал,

Что издал писатель повесть

О гусаре молодом,

От любви забыл он совесть

И увез в господский дом

Раскрасавицу-крестьянку,

Бросив батьку бобылем…

Ложись, барин, на лежанку,

Завтра в Тверь тебя свезем.

Утром выехал я рано,

Светит полная луна,

На груди болела рана

И душа любви полна.

Кочевник-кумли

У дороги старик,

Старый ватный халат,

Все от солнца горит

И в руке пиала.

Рядом дети играют в пыли,

Видно в гости приехал кочевник-кумли.

Сын текинский ковер расстелил

И соседи с собой, кто что мог, принесли.

Эй, начальник-урус,

Выпей с нами кок-чай,

Уважаем мы Русь,

Ты по ней не скучай.

Я попил с ними чай

И сказал им – рахмат,

Старика я встречал,

Ехал он в Ашхабад.

Лора

В «Детском мире» сплошная стрельба,

С автоматом девчонка трех лет,

И в парадном мундире стоит лейтенант,

Улыбается людям в ответ.

Может, купим мы куклу, как все,

На заставе с ней будешь играть,

Пап, купи автомат мне такой, как у всех,

Мне границу идти охранять.

Вот девчонка, приходит всегда на расчет,

Провожает, встречает наряды,

По «тревоге» всех раньше встает,

Трудно будет на базе в отряде.

В школе сельской везде командир,

Если надо, пройдется и матом,

Ей военный по нраву мундир

И мужчины, такие как папа.

Вперед, в атаку, гренадеры!

На свете есть Любви наука,

Где есть немало разных правил,

Любовь не детская игрушка,

Которую в песочнице оставил.

Урок Любви дает нам Казанова,

Всех женщин любит он подряд,

И хоть он сильно избалован,

0 нем с восторгом говорят.

Другой учитель Дон Хуан,

Филуменист, играющий с огнем,

В Любви, он скажем, не профан,

Вздыхают женщины о нем.

А третий – Пушкин Александр,

Он за Любовь пошел к барьеру,

Как будто в фильме кинокадр,

Так нужно делать кавалеру.

Вот три кита, а формула одна,

Влюбляйся и люби без меры,

Любовь опасна, как война,

Вперед, в атаку, гренадеры!

Лунатик

Ходил лунатик на свиданья

По крышам к женщине одной,

Не говорил он до свиданья

Ни летом, осенью, весной.

Он просто спал и шел по крыше,

Затем спускался на балкон

Он говорил и сам все слышал,

И был в ту женщину влюблен.

Об этом знали все соседи,

Вздыхали женщины в ночи,

И вот решили эти леди

К себе мужчину приучить.

С балконов толстые канаты

Легко на крышу протянуть,