Я в моей голове - [127]

— Так вот я совсем не вижу свое будущее и тебя в нем, — не понятно заявляю.

— Я чувствую, что чего-то должно произойти со мной летом, — продолжаю, пытаясь вывернуться из неприятной ситуации. — Наверное, не стоит сейчас решительно рвать тебе с Вовкой. Как все дальше повернется? — хочу заставить ее подумать о будущем.

— Давай определимся в наших отношениях в конце лета или в сентябре, — предлагаю.

— Ты меня не любишь? — спрашивает или утверждает Маринка и ее глаза заблестели.

— Вот это вопрос! — задумываюсь, — Люблю ли я ее? Вероятно, мои чувства к ней нельзя назвать любовью. Ее чувства можно назвать влюбленностью, но тоже не любовью. Хотя я могу ошибаться! Я уже неоднократно убеждался, что женщин понять невозможно. Попробовать использовать женскую слабость и успокоить пока ее?

— Ну что ты глупенькая! Разве тебя можно не любить? — притягиваю, готовую заплакать девчонку к себе и целую в глазки, носик, губки. Маринка оживает.

— А зачем ты так говоришь, будто прощаешься? — обиженно заявляет.

— Милая, я хочу, чтобы ты была счастлива в жизни, — искренне говорю правду. — Как легко говорить правду, — замечаю про себя. Снова целую ее. Маринка с благодарностью энергично отвечает.

— Ты летом собираешься куда-то уезжать? — спрашивает. В который раз удивляюсь женской интуиции.

— Собираюсь, — киваю.

— Тогда пообещай мне, что ты за лето не заведешь никакой девчонки, — требует.

— Обещаю, — легко отвечаю.

— А куда ты поедешь? Если не секрет, — любопытствует.

— Какой секрет? В начале лета в Москву. Потом туристический поход с нашими ребятами. В конце месяца — в Ленинград на несколько дней. В июле — в лагерь комсомольского актива от райкома комсомола, — выдаю свой план на лето, — Кстати, я могу тебе привезти что-нибудь из импортных вещей. Ты подумай и сообщи мне, о чем ты мечтаешь, и запиши свои размеры, — вспоминаю заодно про исстрадавшихся ребят.

— Жалко, что мне с тобой не удастся куда-нибудь поехать, — сокрушается, — при мне с тобой ничего не случится, — самоуверенно заявляет, — я с мамой еду на юг, на Азовское море, — расстроенно сообщает. — Какой импорт? А что ты можешь мне купить? Откуда? — не сразу до нее доходит мое предложение.

— Куплю, что ты захочешь, — пожимаю плечами.

— А если я захочу что-нибудь необычное или дорогое? — лукаво заглядывает в глаза.

— Ты напиши, а я посмотрю. Про размеры не забудь, — улыбаюсь.

— Не надо мне никакого импорта. Мне и так хорошо, — устраивает свою голову мне на грудь.

— Давай еще раз сыграем в «американку» — улыбаясь, предлагаю, — Я тебе пообещал не заводить летом подружек. Пообещай мне не рвать окончательно с Вовкой, хотя бы до нашей встречи в августе или осенью, — не хочется, чтобы у них из-за меня и легкомыслия Маринки у них расстроились отношения.

— Я подумаю, — отвечает, даже не пошевелившись.

Когда уже собирались уходить, я по уже сложившейся привычке выглянул в окно, чтобы оценить обстановку на улице.

— Оп-па! — на перекрестке возле дома стояла группа ребят. Среди них узнаю Маринкиного Вовку, Юлькиного Серегу, музыкантов — Антона и Леньку и двух малознакомых пацанов.

Вероятно, им донесли, что мы с Маринкой вместе вышли из школы, но не увидели, в какой из четырех домов мы свернули.

Разъясняю Маринке сложившуюся ситуацию. Предлагаю выйти ей через второй выход подъезда, обойти перекресток по другой дороге и идти домой.

— А как же ты? Они ведь захотят тебя побить из-за меня. Этого еще не хватало! Я иду с тобой, — решительно заявляет.

— Сделаем так, как я предложил. Мы ведь не будем сейчас ругаться из-за пустяка? Правда? Поверь — так будет лучше для всех. Мне ничего не угрожает, — твердо заявляю, улыбаясь. Забавно было наблюдать за разгневанной и решительной Маринкой.

Она, было, собралась мне что-то возразить, но посмотрев на улыбающегося меня, выдохнула и пробормотала:

— Хорошо, как скажешь.

В коридоре слегка шлепнул Маринку по попке, направив в сторону выхода во двор дома. Подождал, пока она не скроется за углом и пошел на улицу.

Увидев меня, выходящего из подъезда, ребята оживились и решительно направились ко мне. Я успел перейти мостик через канаву, как они встали передо мной. Стою, смотрю на них, пытаясь вычислить среди них лидера. Проявился Юлькин Серега, спросив грозно:

— Где Маринка?

— Какая Маринка? — переспрашиваю, пытаясь спланировать дальнейшие действия. Леха, Антон и Вовка — не драчуны, насколько я знаю. В остальных не уверен, но в разборках никого из них не видел. Самый решительный из всех Серега, остальные пошли с ним и Вовкой по дружбе за компанию.

— Ты дураком не прикидывайся! Все знают, что ты к Маринке клинья подбиваешь. Знаешь, что бывает тому, кто отбивает чужих девчонок? — угрожает он.

— Тебя это не касается. Ты-то чего лезешь? Я не собираюсь перед тобой оправдываться, — ухмыляюсь.

— Да тебя, салага, учить надо! — разозлившись, Серега хватает меня за плечо.

Выпускаю портфель из руки, хватаю за большой палец и дергаю его к низу на излом. Перехватываю второй рукой и заламываю кисть. Серега крякает и опускается от боли на колено.

— Стоять! — рявкаю на шевельнувшихся ребят, — руку сломаю, — решительно предупреждаю.