Я в моей голове - [124]

— Анька еще обратиться ко мне за новыми песнями. Вот тогда заставим их подсуетиться с ВААПом, — пророчествует и обещает Евгения Сергеевна.

— Наверное, имеет в виду свою подругу из областной филармонии, — догадываюсь.

* * *

В пятницу дома разразился скандал. Нам поступила телеграмма от родственников отца с его малой родины. Умерла какая-то родственница и нашу семью послезавтра там ждут на похороны. Мама не любит никаких мероприятий. У нас в семье не принято отмечать праздники в компании друзей и родственников, дни рождения, юбилеи и прочие праздники. Мама скромно накрывает праздничный стол на семью и разрешает отцу выпить несколько стопок. Очень не любит, когда отца приглашает его родня на семейные мероприятия. Знает, что он там оторвется по полной. Отец решительно собирается ехать на похороны. Мама сама отказывается и не хочет его пускать.

— Вот, пусть Сережка со мной едет, — приводит он ей убойный аргумент. Его давно зовут родственники. Да и он сам давно там не был.

Я в отцовской деревне был всего два раза. Правда, родился он в другой деревне. Там тоже у нас остались родственники. Я там тоже летом отдыхал пару раз. Отец рассказывал, как его маленького, бабушка одна везла на санях 80 с лишним километров на новое место жительства к дедушке. Подробности уже забылись, но перед глазами долго стояла картинка. Узкая зимняя дорога через дремучие леса и одинокие сани с отважной женщиной, вооруженной однозарядной берданкой с годовалым ребенком. Возможно, и не было одиноких саней, а был попутный обоз в областной центр. Эту берданку мне показывал дедушка, когда мои родители привозили к ним показывать годовалого внука. Бабушку с дедушкой я не помню, а берданку запомнил.

Везде в деревнях мне отдыхать нравилось. Новая обстановка. Новые друзья. Близкий лес. Но вот сейчас мне ехать не хотелось. Подвожу Михалыча, Евгению Сергеевну и ребят с девчонками. Все рассчитывают на меня. Отец, явно будет «скорбеть» до девятого включительно. Мать тоже предполагает это. У нее планы на отца для работ на даче. Все же похороны родственника — событие не ординарное и мама смиряется, взяв с нас твердое обещание, вернуться на следующий день после похорон.

Утром сбегал в школу и «обрадовал» всех своим отъездом, показав траурную телеграмму. Потом, с отцом, нагруженные гостинцами, тащились на городской автобус, затем на автовокзал.

В отцовской деревне мне пришлось знакомиться с многочисленной родней, съехавшейся с нашей области и других областей. Оказывается соловьевский клан не маленький. Собралось под пятьдесят человек. Я почти сразу запутался в родственных связях и именах. Помнил только местную родню по своим прежним приездам. Молодежи моих лет было всего несколько человек. Из-за отца, похваставшимся по пьяни талантливым сыном пришлось прямо на поминках спеть несколько песен под «убитую в хлам» гитару. Потом с родственниками из молодежи сбежали с поминок на опушку ближайшего леса и на привычной для них полянке разожгли костер, накрыли свой стол из закуски и бутылок вина, стянутые у старших. Там тоже пришлось петь. Я чувствовал себя неуютно среди этих ребят. Умом я понимал, что все они мои родственники в разной степени. А по сути, для меня чужие люди. Утром попытался уговорить похмеляющегося отца возвращаться домой. Бесполезно. Он сам не очень хотел, и родственники не желали его отпускать. Вернулись домой вечером девятого. Я пролетел со всеми праздничными мероприятиями.

Оказалось, что моего присутствия не требовалось. Сборная школы по легкой атлетике выступила достойно. На концертах на летней эстраде в заводском сквере и в клубе ГАРО ребята выступили успешно. Зрителям особенно понравились мои песни и новые танцы «Вдохновения».

Жизнь шла своим чередом, дни сменяли друг друга. Утренняя зарядка, школа, тренировка в секции, репетиция у Павла, домашние задания, иногда вечерние тусовки с ребятами. День за днем приближается лето, когда мне предстоит сделать попытку спасти строй, страну и тысячи людей. А я еще не придумал, как подойти к Романову? Чем его убедить? Не приведут ли мои действия с исполнению худшего сценария, чем это произошло в моей истории? Не угроблю ли я самого себя? Ответов не знаю. Пути решения не вижу.

— Будь, что будет! — решаю. А пока учиться, учиться и учиться, как говорил… и тренироваться.

Глава 13 Четвертый месяц

Маринка Белова.

В школьном коридоре меня подстерегла Маринка Белова. Вместо ожидаемых упреков об уклонении от совместных репетиций уличного танца, она стала упрекать меня в нерешительности:

— Сережа, ты почему меня никуда не приглашаешь? Почему я должна проявлять инициативу?

— Ты ведь сама потребовала, чтобы я к тебе с неприличными предложениями не подходил, — опешил я.

— Мало ли, что я сказала, — чисто по-женски отвечает она.

— Хорошо. Я тебя приглашаю после уроков встретиться, — предлагаю и чувствую, как сердце радостно забилось.

— Я подумаю, — довольно улыбаясь и разворачиваясь, победно взмахнула хвостом волос, стянутых резинкой на затылке.

— Что это с Маринкой происходит? — задаюсь вопросом, направляясь к классу Руля. Наверное, Танька все-таки права.