Увидев нас, деревенские ребята замолчали. Я быстро спустился с крыльца и завернул к ним. Посмотрел в угол. А там невысокий пацан зажал девчонку, наверное, из класса седьмого. Он задрал ей подол школьного платьица и шарил у нее в штанах. Она от стыда или от страха, закрыв лицо руками не сопротивлялась, а только пищала на одной ноте. Я взглянул на Генку. Он с интересом смотрел на меня. Тогда я подошел и рванул за плечо сластолюбца:
— А ну ка, отпусти ее, — сердито рявкнул.
— Че? Че те надо? А ну иди на хуй отсюда, а то пиздюлей ща получишь! — он обернулся ко мне и похотливая ухмылка сменилась злобной гримасой.
— Я сказал, отпусти ее, — повторил я.
— Да я тебя… — он выдернул руку из трусов и, замахиваясь, рванулся ко мне.
— Стоп! Не здесь! — я отскочил и поднял руку, останавливая его.
— Ну, пойдем, отойдем, — с угрозой согласился. Девчонка с плачем подхватила портфель и бросилась прочь, все так же закрывая лицо.
Деревенские стояли молча, поглядывая на Стрижа, а он с любопытством смотрел на нас. Мои ребята тоже стояли поодаль, готовые вмешаться. Заметил, что Толик, находящийся среди ребят, тоже настроен на драку. Наверное, деревенских ребят останавливало некоторое наше численное преимущество. К тому же — это была наша территория. Насильник радостно пошел к своим, задев меня плечом. Я двинулся за угол школы. Мои пошли за мной. Двинулись за угол и деревенские. Слышу за спиной их неразборчивый бубнеж и выделяющийся хвастливый голос насильника:
— Да я на нож не боялся пойти. Помнишь? Да я щас уделаю этого городского щегла.
Конечно, он видел во мне чистенького школьника в костюмчике с комсомольским значком. «Ботаника» с портфелем. Один мой вид вызвал у него раздражение.
А ведь он похож повадками, на Черта со станции. Тот был тоже готов унизить девчонку при любом благоприятном случае, когда ему никто не мог помешать. Девчонки боялись позора и молчали. А Черту это сходило с рук. И ростом они с этим одинаковы. И кожа, такая же бледная и прыщавая.
Вышли за угол. Отметил, что с асфальта снег уже сошел — ботинки скользить не будут.
Остановился, отложил портфель в сторону и повернулся к деревенским. Они тоже остановились. Мой противник вышел вперед со злобной ухмылкой. Остановившись, начал оскорблять меня, провоцируя на драку:
— Ну, че фраер, приссал? Давай, че встал? Щас я тебя пиздить буду, а потом заставлю вылизать мои сапоги. Чтоб блестели, как у тебя. Ну, че стоишь, гнида?
На каждый мой шаг вперед, он разрывал дистанцию, как бы уклоняясь от драки.
— А ведь он выбирает момент и, выбрав, бросится, скорее всего, в ноги, чтобы повалить на спину, а потом будет добивать сверху. Не совсем плохая тактика. Ждем-с, — продолжая кружить. В голове сложилась схема драки.
Наконец, он наклонившись, резко рванул мне в ноги. Я этого ожидал и с правой ноги, как по футбольному мячу ударил его в голову. Он сбился с шага. Его откинуло влево, и он упал на руки. Я подскочил и ударил правой под ухо. Он уткнулся в асфальт, ударившись головой. Нокаут. Я развернулся к Генке. Он стоял молча и непонятно смотрел на меня. Его ребята в замешательстве смотрели на него. Я обернулся к своим и попросил:
— Снимите с этого штаны, — кивнув на неподвижное тело. Деревенские возмущенно заворчали.
— Неправильно это, Соловей, — наконец подал голос Стриж. Его ребята удивленно замолчали. Вероятно, для них было новостью, что мы со Стрижом оказались знакомы.
— За гнилой базар и беспредел надо отвечать, — напоминаю ему понятия. — Ты ведь не хочешь, чтобы я на него поссал? А штаны свои, он заберет у той девчонки и сделает все, чтобы от ее родителей не было заявы в ментовку.
— А не боишься подляны? — намекает он, на подлые действия обиженного пацана. Наверное, знает гнилую натуру того.
— Нет. Отойдем? — киваю в сторону.
— Ты что, Гена, подставляешься? Этот (киваю на пацана без штанов, которого пытаются поднять друзья), вписывает тебя в блудняк, а ты стоишь и смотришь. Ты ведь уже под статьей ходишь. (Напоминаю про его условный срок). А этот, уже нарисовал себе и всем вам позорную 120-ю статью. Хорошо, что не дошло до 117-й, — разъясняю перспективы.
— Мы же ничего не делали с ней. Я решил, пусть пацан развлечется, — смущенно пытается оправдаться Гена.
— У нее сейчас от страха все в башке перемешалось. Ей уже не сообразить, один или вы все ее лапали на глазах всей школы. А тебя здесь многие знают, — как несмышленышу втолковываю ему. — Вот и сняли с него штаны, чтобы ее позор, был хоть так компенсирован позором этого беспредельщика. Завтра передам штаны ей. Пусть этот выкупает их, чтобы заявы не было.
А тебе бы этого не подпускать к себе. Гнилой он, понтов много, рад над слабыми поглумится, а на сильных, явно не залупается. Исподтишка норовит ударить.
— Ладно, — сплевывает Генка, — разберемся.
Тут мне приходит идея привлечь его к сбору антиквариата в его стороне. Парень он авторитетный, пацанов держит. Вон, как все на него глядели, ожидая команды. Всех в своей округе знает, лучше городских. В случае залета сборщика, дальше него не пойдет. Только он не будет смущаться законности, когда поймет выгоду этого бизнеса. Его не вразумить. Он сам себе на уме. Опасно его привлекать, но и выгода будет немалая. Может рискнуть, пока на несколько партий? А потом лето, у меня поход, лагерь и другие планы.