Я в моей голове 4 - [130]

Остановились с Гулей передохнуть и наблюдали за упорной девчонкой. Упрямства или упорства Дильке было не занимать. Это заметил еще тогда летом на реке, когда учил ее плавать. Тут тоже после многочисленных и зачастую болезненных падений, она упрямо поднималась и вновь пыталась прокатиться самостоятельно.

Неожиданно какой — то пацан, проезжая мимо сильно толкнул Дилю. Та растянулась на льду, а тот, не остановившись умчался, неловко в раскорячку выбрасывая ноги, как делают на коньках неумелые ребята. Не понял — он сделал это неумышленно или нарочно, но увидев, как у ребенка глаза наполняются слезами и лицо сморщилось от обиды или боли, рванул за ним. Пока катил, стараясь не упустить в толпе пацана заметил, что он также толкал и других маленьких девочек. Засранец выбирал тех, кто явно слабее, догнать и сдачи дать не сможет. Я ускорился, догнал малолетнего шпаненка, ухватил за шиворот, остановил и возмутился:

— Ты чего засранец делаешь? Развлекаешься так? А если девочки расшибутся, сломают чего или ударятся головой?

— Чего хватаешь? Не делал я ничего! — завопил пацан и завертел головой, пытаясь вывернуться из моей руки, а в его голосе послышались плаксивые нотки. — Паша! — закричал кому — то, зовя на помощь.

Из толпы вывернулся коренастый парень без коньков, чуть моложе меня и с угрозой поинтересовался:

— Чего тебе от брательника надо? Ну — ка отпусти его и вали отсюда!

— Он развлекается, сшибая с ног маленьких девочек, — пояснил я и отпустил малолетнего хулигана.

Тот с готовностью отскочил в сторону и остановился, злорадно наблюдая за нами. Слез не было и в помине. По — видимому, привык, что за его проказы заступится старший брат, а тот не воспринял мои упреки.

— Ну и что? Твое какое дело? Вали отсюда, — повторил парень и сплюнул на лед.

— Я бы хотел, чтобы твой брат извинился перед девочкой, которую сбил с ног и понял, что так поступать нельзя, — спокойно ответил я, рассматривая вероятного противника.

Возможно, тот располагал какой — то силенкой от природы или занимался каким — либо видом спорта. Квадратная голова на бычьей шее, плоское лицо с маленькими глазками. Пониже меня ростом, но крепкий на вид. Красавчег.

— Ты ох…ел? Не понял? Вали отсюда, пока не получил пизд…лей! — взревел в негодовании парень и приблизился на пару шагов.

— А если не свалю? — ехидно поинтересовался я и не тронулся с места, лишь поустойчивей утвердился на коньках.

Вероятно, противник не ожидал, что к его требованиям отнесутся настолько легкомысленно, но что — то его смущало и удерживало от решительных действий. Может спокойствие жертвы? Он мазнул взглядом по сторонам и не увидел моей группы поддержки, задержал взгляд на брате и решительно шагнул ко мне.

— Раз такой непонятливый, то пеняй на себя! Сам напросился! — бычок резко шагнул вперед и попытался схватить меня за одежду.

Я перехватил его руку, заломил за спину и нагнул противника головой вперед, применив болевой прием, но почувствовал неустойчивость, стоя на коньках. Нижней частью ладони сильно ударил в плоский затылок под край шапки. Парень, не удержавшись на ногах, растянулся на льду. От удара я сам откатился назад. Коньки некстати, мешают, — мелькнула мысль.

От возникшего конфликта окружающие, наблюдавшие за нами, отпрянули в стороны, а к упавшему кинулось несколько ребят, вероятно его знакомые. Только других противников мне не хватает, — подумал я. Однако, ребята, схватив за руки, жаждущего расправится со мной вскочившего парня, начали что — то объяснять ему и успокаивать.

Ко мне из толпы выдвинулось несколько знакомых ребят со станции и Перевалки, зареченских районов, расположенных недалеко от катка.

— Серега, помощь нужна? — спросил один из них и с угрозой оглядел вероятных противников.

— Нет, не надо, — спокойно ответил я и, не дождавшись продолжения покатил к своим девчонкам. Нашел их на лавочке, возле нашей обуви. Дилька морщилась, держась за ботинки.

— Больно? Ушиблась? — встревожился я.

— Не — а, — ответил легкомысленно ребенок, — ножки болят, — пояснила с гримасой боли на лице.

Я и сам чувствовал боль в ступнях с непривычки от долгого катания на коньках.

— Давайте тогда переодеваться и домой поедем, — предложил я им.

— Еще сюда придем? — поинтересовалась жизнерадостная девочка.

— Понравилось, что ли? — недоверчиво вгляделся в ее лицо и перевел взгляд на старшую.

Обе кивнули, а младшая воскликнула:

— Конечно. Ты видел, как под конец я сама каталась?

Мы с Гулькой рассмеялись, а Дилька обиделась, надувшись.

Тут к нам протиснулся на коньках по снегу Дилькин недавний обидчик и неловко замялся под нашими удивленными взглядами. Наконец, решившись и, запинаясь начал:

— Ты, это… извини…. Я … не хотел…, я случайно… это.

Дилька мгновенно преобразилась. Куда девался, обиженный на взрослых ребенок? Теперь на пацана надменно смотрела холодным взглядом, как минимум принцесса, если не сама королева. Оглядев съежившегося пацана с ног до головы, снисходительно кивнула (типа, простила) и начала расшнуровывать ботиночки.

— Давай… это… дружить? — продолжил пацан, смутившись еще больше.

Девочка вновь подняла голову, всмотрелась в мальчишку, подумала и заявила серьезно: