Я в любовь нашу верю... - [45]

— Минако? — хрипло позвал он.

Одна из фигур повернула голову к другой, и та, вторая, сорвалась с порога быстрокрылой ласточкой и помчалась к нему, грозясь упасть, сломав каблук или, того хуже, шею. Вот, наконец, уличный фонарь зажег золотые искры в волосах возлюбленной, развевающихся за спиной, и Айно, путаясь в складках платья, бросилась к Мамору на шею, обнимая и плача от радости и облегчения.

Чиба тоже жадно обнимал возлюбленную, зарываясь лицом в ее волосы. Облегчение затопило его с головой, он покрывал поцелуями заплаканное лицо Минако… Потом, успокоившись, прижал ее к своему сердцу, вознося благодарность всем известным ему богам за то, что вернули ему любимую целой и невредимой.

А когда он, вспомнив о таинственном двойнике, поднял голову и посмотрел на порог, там уже никого не было.

А вдалеке уже пронзительно выли сирены полицейских машин…

Комментарий к 12. Возрождение Сейлор воинов Вступайте в мою группу, участвуйте в опросах и следите за спойлерами и обновлениями: https://vk.com/selia_meddocs_group

====== 13. Четвертый сон Минако ======

And there’s no remedy for memory

Your face is like a melody

It won’t leave my head

Your soul is haunting me and telling me

That everything is fine

But I wish I was dead

Lana Del Rey_Dark Paradise

Венера — планета-близнец Терры. Они соседи по Солнечной системе, да и размеры у них одинаковые — разве что планета Любви чуть меньше. Словно брат и сестра, затерявшиеся в безвоздушном пространстве среди миллиарда бездушных звезд. Но все же Венера не отпускает своего братца далеко, зажигаясь на его небосклоне яркой звездочкой, будто желая Терре доброй ночи или возвещая о наступлении нового дня.

Луна же — словно Ева, сотворенная из ребра Адама, плоть от плоти Терры. Давние дела, далекие дела. Словно великий Космос создал для одинокой сине-зеленой планеты спутницу жизни, что обречена следовать за ней остаток вечности. Может, оттого лик Луны печален? Может, ей хочется разорвать невидимые оковы, приковавшие ее навек к Терре, и уйти туда, в таящие неизвестность космические дали? Кто знает… Разве что сам великий Космос, породивший жизнь из тотального Ничто.

Но и тут веселая звездочка Венеры играет свою партию. Своим золотистым светом она, кажется, поддерживает печальную королеву ночного неба, что задумчиво смотрит с небес на покрытую воздушными облаками Терру. «Не тоскуй!» — беззаботно твердит утренняя звезда. — «Все не так уж плохо. Но, если что, я всегда буду с вами. Всегда буду дарить вам свой яркий, но далекий свет».

Минория, великая выдумщица и кокетка, с ходу придумала эту сказку и рассказала ее полушепотом задремавшему Артемису. Белый котик лежал у нее на коленях, мурлыкая всякий раз, когда холеные ноготки принцессы лениво почесывали его за ушком или лобик вокруг золотого полумесяца.

Умолкнув, дочь Астарты повернула голову в том направлении, где золотой капелькой висела ее родная планета, и сердце красавицы ёкнуло. Минория покинула ее двенадцать лет назад, и с тех пор оттуда не поступало никаких вестей. Девушка чувствовала, что случилось нечто непоправимое, но никто не давал ей пояснений на сей счет — ни Селена, ни сами жрецы, что почивали сейчас после утомительных тренировок с принцессами, приняв кошачий облик.

Артемис всегда предпочитал общество наследницы Венеры, сворачиваясь клубочком рядом с ней на обитой белым шелком кушетке. Минория не была против — совсем наоборот, ей было приятно отдохнуть вместе с пушистым наставником даже несмотря на то, что в своем человеческом обличии он за неповиновение сдирал с воинов в матросках по три шкуры и гонял их на учениях до седьмого пота.

Луна, еще одна наставница, сейчас лежала на груди у Амелии. Даже несмотря на то, что слабая физически принцесса Меркурия еле-еле приползла с тренировки, это не помешало ей открыть очередной талмуд и погрузиться в чтение. Правда, ненадолго: усталость все-таки взяла свое, и вскоре Амелия задремала. Раскрытая ровно середине книга лежала рядом, у кушетки, выскользнувшая из ослабевших пальцев.

Послеполуденный час, когда беспощадно палило Солнце, на Терре был законным временем отдыха. Пусть на Луне не знали, что такое солнечный зной, но эту земную традицию соблюдали безукоризненно. Особенно в ней нуждались юные шестнадцатилетние девы, что первую половину дня посвящали изнурительным занятиям боевой магией. Вот и сейчас они лежали на изящных кушетках, нежась в призрачном серебряном свете. Рейана и Литавра уснули, стоило им только опуститься на свои места, и мелодичное журчание небольшого фонтанчика посреди увитой плющом беседки служило им колыбельной. Тихонько сопела Амелия, и Луна, свернувшаяся клубочком, поднималась и опускалась на груди принцессы в такт ее дыханию. Да и саму Минорию разморило — попробуй не уснуть, когда вокруг самое настоящее сонное царство! Вот так она и задремала, убаюканная легким дуновением ветерка и сонным дыханием подруг.

Отдыхали все. Не было только самой наследницы Серебряного Тысячелетия — ее кушетка сиротливо пустовала, в то время как Серенити металась из угла в угол в своей опочивальне, не зная, что и делать. Совсем недавно мать вызвала ее к себе и, ласково приглаживая мягкие волосы дочери, поведала воистину ошеломляющую новость, разбившую вдребезги покой юной принцессы. Девушке казалось, что весть эта навеки разрушит былую безмятежность ее девичества.