Я убью тебя, любимая - [5]

Вероника поняла, что, не подумав, «брякнула» глупость. Зачем она про эти автобусы и скорость? Ясно, что графики сжатые, но пугать и так волнующегося человека не стоило. Он ведь теперь будет думать еще и о возможной аварии.

– Я попрошу вас, Вероника, – задумчиво заговорил Рукатов, – поройтесь в Интернете, посмотрите, не случалось ли там каких происшествий с туристами из России, аварии какие-то, может, террористы. Знаете, ведь все бывает в нашем неспокойном мире.

– Да-да, конечно! Я обязательно посмотрю. Если хотите, я все время буду поглядывать на новости. Хотя у меня и так Интернет постоянно включен, и в новостной ленте обязательно что-нибудь уже мелькнуло бы, случись что с нашими туристами. А раз нет, значит, ничего и не произошло. Но вы не волнуйтесь, я сейчас просмотрю подробнее.

Рукатов с удивлением смотрел на смущенную секретаршу, которая пятилась к двери и пыталась убедить его сумбурно и торопливо, что ничего страшного произойти не могло. На пороге она спиной столкнулась с входившим в кабинет невысоким худощавым мужчиной.

– Ой, простите, – пискнула Вероника и выскочила за дверь.

– Чего это она? – с усмешкой кивнул в сторону приемной гость. – Накачку получила от тебя?

– Да нет, какая накачка. Попросил просто в Интернете порыться, может, новость какая из Таиланда, может, случилось что. Жена с дочкой у меня уехали туда отдыхать, и вот второй день ни слуху ни духу.

– Брось, Николай Иванович! – уверенно заявил мужчина. – Отдых за границей на курорте тем и хорош, что не надо все время докладываться домой о том, как отдыхаешь. Не тирань жену. Пусть наслаждается отдыхом. И от тебя отдохнет. Зато вернется соскучившаяся, отдохнувшая, довольная. И поедет у вас семейная жизнь как по заново смазанным рельсам. Куда она у тебя улетела, в Таиланд? В каком городе?

– Паттайя.

– Ну, это многое объясняет, – засмеялся визитер. – Паттайя – это вам не подмосковный дом отдыха, это даже по меркам Юго-Восточной Азии величина. Кто хоть раз бывал в Таиланде, знает этот город. Это один из самых популярных курортов. Я и то там два раза бывал. Не скажу, что уж такой заядлый турист, но впечатлений получил, домой было не увезти. Знаешь, чем он славится? Своими барами, танцами гоу-гоу и шоу трансвеститов.

Рукатов посмотрел на гостя с недоумением и даже как-то многозначительно откинулся на спинку своего рабочего кресла, словно брезговал слушать такое.

– Ты не делай большие глаза, – махнул рукой гость. – Там помимо мужчин и женщин легкого поведения есть и более подходящие для семейного отдыха занятия и развлечения. И состояние пляжей, говорят, за последние годы улучшилось, только они все еще не дотягивают до стандартов остального Таиланда. Грязновато там на пляжах, и многие просто купаются в бассейнах отеля, а в океане только тогда, когда их вывозят на острова.

– Спасибо за лекцию, – проворчал Рукатов.

– Не переживай, жена два дня не сообщала о себе? Это нормально. Завтра обязательно объявится. Не пытайся звонить, не мешай людям отдыхать.

Глава 2

– Утро великого сыщика! – воскликнул Крячко, вешая зонт на вешалку-стойку у входа.

Гуров сидел на своем любимом диване напротив окна с дымящейся чашкой кофе и созерцал блики восходящего солнца на стеклах многоэтажек Большой Якиманки.

– Полотно, достойное кисти не менее великого Венецианова, – продолжил Крячко, засунув руки в карманы брюк и разглядывая напарника.

– Почему Венецианова? – осведомился Гуров, величественно шевельнув бровью. – Более поздние портретисты не в состоянии передать все величие моего образа?

– Видишь ли, Лев Иванович, – рассмеялся Крячко, проходя к своему столу, – Венецианов не только великий портретист, он считается основоположником сюжетного стиля в портретном искусстве. А тут такой ракурс, такой колорит. Известный сыщик на своем диване! Мыслитель от сыскного дела.

– Ты где нахватался таких познаний в области живописи? – Гуров снова стал самим собой и откинулся на спинку дивана, согнав с лица наигранное величие.

– Родственники приезжали, в Третьяковку водил. Почерпнул, так сказать.

– Понятно. Только мне кажется, что Венецианов рисовал в основном женщин.

– Да ты что? – изобразил Крячко несказанное удивление, одновременно собирая в папку необходимые для планерки бумаги.

Офицеры Главного управления уголовного розыска собирались на утреннюю планерку в кабинете генерала Орлова. Кто-то приходил сосредоточенный, кто-то зевал во весь рот, предвкушая скорый отдых после ночного дежурства. Молодые офицеры бурно обсуждали какое-то событие. Крячко, войдя в кабинет, сразу оказывался в центре внимания. Ровное доброжелательное отношение к коллегам, ироничный склад ума, бурная фантазия и неистребимое чувство юмора всегда пользовались успехом в коллективе. К Крячко обращались по поводу подарков к юбилеям и по другим поводам. Никто, кроме него, не мог быстро придумать оригинального по форме и сути поздравления. Крячко всегда и все про всех знал, все обо всех помнил, у него всегда был готов, к слову, свежий анекдот и не избитая к возникшей ситуации байка.

Гуров прошел на свое место, здороваясь за руку с коллегами и обмениваясь кивками. Как обычно, напарник застрял еще на середине комнаты. Лев услышал, как Крячко рассказывает кому-то о художниках. Снова прозвучала фамилия Венецианова, теперь уже применительно к какой-то истории, связанной с молоденькой и хорошенькой смотрительницей музея, которая имела место не так давно в жизни самого Крячко. Гуров улыбнулся и покачал головой. Неисправимый балагур. Вошедший генерал Орлов одним своим присутствием прекратил все вольные хождения по кабинету и весь посторонний шум. Офицеры быстро заняли свои места за длинным столом для совещаний.