— Значит, Марс? Отец явно вкладывал особый смысл в это имя, — слегка нахмурившись, произносит Виктор. — Что же, мы еще с тобой не раз увидимся, Марс, — многозначительно добавляет он и поднимается. — Извините, но мне пора. Желаю скорейшего выздоровления вашему мужу.
— Спасибо.
— До свидания. Берегите сына, он у вас прекрасный мальчик! Я думаю, он станет великим человеком, — Виктор выходит из палаты и закрывает за собой дверь.
В коридоре его ожидает Михаил.
— Ну что, убедился?
— Не знаю. Мелкий он еще, — Виктор жмет плечами.
— А чего ты ожидал? Когда Луций очнется, он мало что будет помнить. Тебе нужно спасти их. Луций — угроза для собственной семьи.
— Значит, тот парень, замотанный, словно мумия, и есть перерожденный Луций?
— Все правильно, — Михаил смиренно кивает головой. — Понимаешь, Зверев, Максимов, Луций — это все один и тот же человек. Но речь сейчас не о нем, а о тебе. Теперь настало твое время попытаться сотворить добро.
— Или зло, — Виктор смотрит на собеседника холодным взглядом.
— Выбор за тобой, я не вправе тебе указывать.
— Разве Бог сам не может повлиять на Луция?
— Не только может, но и активно делает это. С помощью апостола Петра. Слышал о таком?
— Это тот, который первым отрекся от Христа?
— Верно. Но Господь простил его, ибо милосерден. В знак своего раскаяния Петр вызвался всегда быть рядом с Луцием, помогать ему наставлениями, делать лучше.
— В каком смысле?
— Считай, что он его совесть. Петр направляет его на истинный путь, уводя от тотального хаоса и уничтожения.
— Тогда почему он не может его склонить на вашу сторону?
— Луций очень силен и со временем становится только сильнее. Поверь мне, Петр делает даже больше, чем может.
— Значит, нам все-таки нужен этот малыш?
— Именно. Нам нужен сын Луция. Думаешь, ему дали семью просто так?
— А почему бы его не убить?
— Убить можно только тело. Душа переродится заново. Казнь — лишь временная мера, которая только оттянет решение вопроса. Да и почему сразу убить? Может, Петр сможет его уговорить? Удалось же это сделать один раз, возможно, удастся и второй. Мы очень на это надеемся.
— Только этот мальчишка не сын Божий.
— Вы все его дети.
— Посмотрим, — сухо произносит Виктор и идет к выходу.
