Я убийца - [79]

— Прекрасно. Значит, все так просто? Ты и вот эта свора, прости за выражение, уродов вместе с неким братом решили поэкспериментировать над моей жизнью? Здорово! Допустим. Татьяна у тебя ферзь, ты король, Абигор — тоже какая-то тяжелая фигура. А кто тогда я в вашей партии? — передвигаю ладью вперед и объявляю шах.

— Неплохой ход, но предсказуемый, — Анатас снимает ладью с доски и ставит на ее место ферзя. — Ты пешка, Максим, которую мне нужно было провести через все поле, чтобы сделать из тебя очень опасную фигуру. Ты последний, кто мне нужен, чтобы начать то, что я планировал с самого начала мироздания. Теперь тебе шах и мат. Партия окончена.

— Кто же ты такой на самом деле?

— Я Дьявол, Максим, и предлагаю тебе сделку.

Смотрю на Анатаса и невольно улыбаюсь, то ли от того бреда, который он говорит, то ли от его невозмутимости и полной убежденности в истинности своих слов.

— Позволишь? — указываю пальцем на спиртное.

— Конечно. Все, что тут видишь, можешь брать без спроса. Ты мой гость.

— Гостем быть лучше, чем пешкой, — наливаю себе в стакан. Татьяна подает лед, но я отказываюсь. — Сойдет и так. Дьявол, говоришь? Сатана, значит?

— Именно, — спокойно отвечает Анатас.

— Ну-ну, — я залпом выпиваю новую порцию и встаю из-за стола. — Рад был познакомиться. Счастливо оставаться, Сатана, — усмехаюсь я и, качая головой, иду к выходу, еще несколько раз повторяя это слово.

— Папа!

Этот голос я узнаю из миллиардов.

— Папа, ты куда?

По всему телу пробегает озноб. Чувствую, как стынет в жилах кровь. Медленно оборачиваюсь. Смотрю и не верю своим глазам: рядом с Анатасом стоит мой сын, а тот, кто только что назвал себя Дьяволом, гладит его по голове. В горле ком, слезы сами текут из глаз.

— Ну, беги к папке, беги, — с улыбкой произносит Анатас, и мальчишка несется вперед.

Я падаю на колени и вытягиваю руки ему навстречу. Мой сын, мой ребенок! Живой!

— Папа! Папа! — кричит он и задорно смеется.

Я прижимаю его к себе, и он растворяется словно эфирное облако, разрывая мою душу в клочья.

— Разве я похож на шута, Максим? Ты же принял меня именно за него?

Я вскакиваю и делаю несколько шагов вперед, стискивая зубы. Абигор делает столько же шагов навстречу мне.

— Я могу все, Максим. Абсолютно все. Даже вернуть твою семью. Надеюсь, что больше доказательств мне предъявлять не придется. Не люблю убеждать. Я привык, что мне верят на слово.

— Так чего ты хочешь, Макс? — интересуется Татьяна.

— Интересно, а что вы возьмете взамен? — хриплю осипшим голосом, стараясь подавить обуревающие меня чувства. — Мою душу?

— Ха-ха-ха! — комната наполняется смехом. Смеются все. Даже Авера перестает жрать и шипит в отвратительной гримасе.

— Что смешного?

— Да кому нужна твоя душа? Люди-люди, трясетесь над своими жалкими душонками. Твоя душа и так будет принадлежать мне после всего того, что ты совершил.

— Так чего ты хочешь?

— А ты? — поднимая бокал с вином и делая глоток, интересуется Сатана.

— Ты можешь вернуть мою семью? Можешь сделать так, чтобы я стал нормальным? Хочу, чтобы этого кошмара не было.

— Конечно, могу. Присядь, — он кивает на стул рядом с собой.

— И что требуется от меня?

— Сделать выбор.

— Выбор? И все?

— Все, — он прикладывает указательный палец к брови. — Как бы это помягче выразиться. Хочу, чтобы ты встал на мою сторону. Сознательно. Чтобы потом не было претензий.

— Зачем тебе обычный человек типа меня? Не слишком ли мелко для Князя тьмы?

Анатас разводит руки в стороны.

— Знаешь, Библию написали люди. Они вычеркнули все, что им не нравилось из истории, оставив в писаниях только то, что им показалось верным. Как ты думаешь, Максим, сколько было апостолов у Иисуса?

— Двенадцать. Это всем известно, — отвечаю я, не задумываясь.

— Тринадцать. Их было тринадцать, и последним, тринадцатым, как раз был твой зверь — Луций. Только он сможет очистить Землю от всякого сброда. И, как ни удивительно, ты это и есть он: ты его очередное перерождение.

— Это что, шутка такая?

— Почему же люди постоянно думают, что я шучу?

— Откуда мне знать, что ты говоришь правду и не обманываешь меня? Ты же…

— Дьявол? Ты это хотел сказать?

— Именно.

— Вас пичкают россказнями о том, что я злой и плохой, что я всегда противостою Богу, что я лгу. А разве не я рассказал тебе все, как есть? Разве не я помог справиться с твоими проблемами, не я помог отомстить? Я выполняю всю грязную работу, Максим, и от этого же и страдаю, в то время как Бог для всех остается белым и пушистым. Впрочем, так и должно быть. Кто-то же должен делать то, что делал ты, что делаю я? Никому не хочется копаться в дерьме. Я мог бы тебя отправить, например, в Чистилище и заставить страдать миллионы лет, выбивая из тебя согласие. Но я прошу по-дружески. Разве тебе этого недостаточно? Ты сидишь здесь, у меня, как видишь, нет рогов и хвоста, и мы с тобой нормально общаемся. Существует простое правило: у человека всегда есть выбор. Никто не может вас принудить, пока вы сами не определитесь. Так и сейчас. Делай выбор, Максим. Мне — мое, тебе — твое.

— А если я не соглашусь?

— Твое право.

Я встаю и приближаюсь к нему вплотную, он тоже поднимается.