Я, ты и все, что между нами - [6]

– Попробуй покататься на водном велосипеде, – сказала мама. – Твоя мама… любила это.

Я почувствовала, что мое горло сжимается от воспоминаний, как мы с мамой катались вокруг озера на краю лагеря, хихикая на солнце.

Когда Уильям начал что-то болтать о двухъярусной кровати, мне пришлось отвести взгляд, чтобы никто из них не увидел, что мои глаза увлажнились. Я сглотнула комок и напомнила себе, что нас не будет всего несколько недель. Я никому не сделаю лучше, если расплачусь прямо сейчас, и неважно, как тяжело у меня на душе из-за этого.

Я посмотрела вниз и осознала, что мама не прикоснулась к детской ложке. Так что я взяла ее, неуверенно зачерпнула немного каши и поднесла к ее рту.

– Серебряное обслуживание, – пробормотала она и коротко засмеялась.

Глава 3

Мы отправились в наше двадцативосьмичасовое путешествие длиной в тысячу триста километров в прекрасном настроении, вместе невпопад подпевая плей-листу, в котором были все, от «Битлз» до Авичи8. Мы болтали о том, какой была Франция, когда я была маленькой: мягкие песчаные пляжи, чудесное мороженое, – вспоминали о том, как мама учила меня играть в блек-джек на франки и сантимы.

Уильям какое-то время играл на моем айпаде, согнувшись над экраном, пока я не начала переживать, что он залипнет вот так, и не заставила его оторваться. Вместо этого мы включили аудиокнигу «Мальчик-миллиардер» Дэвида Уолльямса и вскоре так сильно смеялись, что у нас заболели щеки. Потом появилась определенная сюжетная линия, вводящая персонажа, который встречается с моделью, снимающейся топлес. Я даже не уверена, знает ли он значение этого слова. Я знала только, что у меня было похожее чувство, когда в начале этого года он просил меня объяснить, откуда берутся дети. Тогда я побежала и купила книгу, посвященную этому и другим похожим вопросам, чтобы он прочел ее самостоятельно, прежде чем спрашивать у меня. Таким образом мы избежали смущения.

– Почему я должен смущаться? – невинно спросил он, заставляя меня звучать радостно и расслабленно при чтении предложений вроде «некоторые люди называют этот процесс мастурбацией».

К тому времени, как мы оказались на пароме, Уильям был гораздо менее расположенным к разговорам. Он выглядел бледным, когда мы припарковались в подвале парома и направились вверх к окну.

– У нас будет отличный вид, – отметила я радостно, на что он ответил:

– Меня сейчас стошнит.

Его вырвало семь раз в течение шестичасового ночного путешествия, на протяжении которого мы должны были спать, и с парома он сошел похожим на ребенка из «Экзорциста». Мы остановились на первой площадке для стоянки, которую нашли на французской земле, ждали, пока его морская болезнь пройдет, и потягивали воду, глядя на то, как поток британских семей двигался в неправильном направлении по кольцевой.

Остаток пути Уильям проспал, пробуждаясь, только чтобы сходить в туалет. Я оставалась наедине со своими мыслями до самой Дордони, пересеченной лесами и полями. Мы пробирались через сельскую местность, мимолетные гости в дюжине сонных деревень, усеянных горшками с огненно-красной геранью и кремовыми каменными домами с закрытыми окнами.

Невзирая на красоту пейзажа, я не могла перестать думать о маме, преследуемая теми же мыслями, которые сделали меня настолько обеспокоенной, что в начале этого года я впервые в жизни начала принимать антидепрессанты. Я никогда не считала себя человеком, которому понадобится медицинская помощь для улучшения настроения. Я всегда считала себя веселой. Первая, кто надевал глупую шапку на Рождество, или вскакивал и измывался над песней в караоке, или принимал участие в битве водными пистолетиками с Уильямом. Максимум, что мне нужно было, чтобы справиться с тяжелым днем, – «Альмонд Магнум»9, изредка запиваемое пино гриджо, в то время как результаты тестирования на работе указывали на мою «безграничную энергию и популярность у студентов», и мне даже никогда не приходилось платить за то, чтобы кто-то говорил так.

Но с тех пор, как мама переехала в Уиллоу-Бэнк (я думаю, что с этого момента), во мне постепенно начали происходить перемены. Шесть месяцев назад все вышло из-под контроля. Хотя многие даже не заметили этого во мне. Я хорошо играла ту самую старую Джесс. Но внутри все было иначе.

То, что началось с непонятного уровня тревоги, обрело собственную жизнь, когда мамина детериорация усилилась. Это нельзя было назвать депрессией. Скорее, это была тревога, разрушающая изнутри, неспособность думать о чем-то другом, кроме как о будущем, которое казалось тем мрачнее, чем тяжелее становилось жить моей бедной маме.

Таблетки помогали, хотя мне до сих пор не нравится тот факт, что я сижу на них. Однако они не изменили обстоятельство, которое стало первопричиной всего: моя мама сидела дома и медленно теряла контроль над собой. И никто ничего не мог с этим сделать.

Глава 4

Нас окружали плотные ряды деревьев грецких орехов с пышной листвой, когда навигатор наконец объявил, что мы достигли пункта назначения. Учитывая, что мы были в нескольких километрах от чего бы то ни было, он однозначно нес чушь.

Я порылась в бардачке в поисках карты, которую, я надеялась, не придется использовать, и после нескольких неправильных поворотов меня привело к указателю на Шато-де-Руссиньоль. Когда я с хрустом заехала на песчаную дорогу, волнение внутри заставило меня на мгновение задуматься, была ли я на самом деле рада мысли о том, что находилась на отдыхе. Что ж, предположила я, вполне возможно, пусть даже это означает, что Адам будет рядом.